Державин мнение о евреях. Очерк семнадцатый «Мнение» сенатора Г. Державина. Еврейский комитет при Александре I. Выселение из деревень. Еврейские сельскохозяйственные колонии. Масада больше не падет

Санкт-Петербургъ: въ типографіи Императорской Академіи Наукъ, 1872. — 107 с.
Язык: Русский (дореформенный)Полное заглавие подлинника: „Мнение сенатора Державина об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов евреев, о их преобразовании и о прочем. Для установления текста служили нам три списка этого обширного „Мнения, полученные: от М. П. Погодина (писанный при жизни Державина, с поправкой его руки, но без приложений), от П. П. Пекарского и от покойного Ад. Ф. Штакельберга, бывшего директором Статистического комитета (последние два с некоторыми из следующих к записке приложений в верности уступают первой, современной копии). Подлинная рукопись сгорела в пожаре 1862 г., истребившем архив Департамента духовных дел иностранных исповеданий (см. ниже примечания к приложениям, с. 210). Часть этой записки была напечатана A. M. Лазаревским в издании Н. В. Калачева „Архив исторических и практических сведений (кн. IV. СПб., 1862, с. 60-84), причем только отдел о евреях был сообщен целиком. Первая же половина - о положении белорусских крестьян и проект преобразования быта евреев - были изложены сокращенно, приложения остались неизвестны издателю. В напечатанный тогда текст и особенно в подстрочные примечания записки вкрались многие неверности, ныне устраненные благодаря сличению нескольких списков. После Державина писали о евреях весьма многие, в том числе и А. И. Тургенев (1809), как видно из письма Карамзина к нему и из примечания самого Тургенева в „Москвитянине (1855, №1, с. 86). В этом же письме Карамзина упоминается о польской книге Чацкого по тому же предмету, изданной в Вильно в 1807 г. под заглавием „Rozprava о Zydach i Karaitach, prezez Tadeusza Czackiego. В наше время значительно разрослась в русской печати литература вопроса о евреях. В недавнее время во 2-м томе „Еврейской библиотеки (СПб., 1872, с. 210-218) напечатан г. Оршанским довольно подробный обзор „Мнения Державина, к сожалению, не отличающийся беспристрастием. Приложенные к „Мнению примечания самого Державина обозначаются ниже звездочками для отличия от наших примечаний, означенных цифрами. (Печатается по изданию: Г. Р. Державин. Сочинения в девяти томах. Т.
7. СПб., 1871. - Ред.)„Обязан будучи вследствие высочайшей воли Государя Императора сказать мое мнение об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного и обуздании корыстных помыслов евреев таким образом, чтобы они, снискивая себе пропитание собственными своими руками, были более чем ныне благу общему полезными, прочитывал я и разведывал все, что только до сих предметов принадлежит. По всему тому нахожу, что мнение мое должно быть в двух частях: во-первых, вообще о белорусских обитателях; во-вторых, о евреях.
Державин Гавриил Романович

№ 14. 6 сентября 1800 г. Записка И. Франка
"Может ли еврей быть сделан полезным и добрым
подданным?"

Вообще все согласны в том мнении, что токмо доброй человек быть может добрым подданным и что единственно благонравной образ мыслей гражданские добродетели производит. Но как теперь всем известно, что нравственный характер евреев весьма испорчен и что, следовательно, они суть дурные и вредные подданные, то вопрошается, могут ли евреи быть исправлены нравственно и, следовательно, политически.

Следующие способы кажутся быть свойственными возможности сего исправления. Начальной и не испорченной еврейский закон основывается на едином богопочитании и на правилах чистой нравственности. Позднейшия еврейскаго народа учители, кои частию изступленники, а по сему уже обманутые обманщики по большой части были умышленные обманщики, перетолковали настоящий смысл еврейской веры и законоучение разстроили чрез тайныя Талмуда значение священнаго писания понятия о справедливости и неправды, учредили кельныя молитвенныя обряды и пустыя церковныя церемониалы вместо практической и общественной добродетели и, дабы достигнуть корыстолюбивых еврейских намерений, довели ослепленной народ священными сокровенностями суеверия к тому, к чему они желали. А чтобы удержать далеко народ сей от просвященных понятий, постановили они твердым законы, кои евреев от всякой другой нации разделили и влили в них непримиримую ненависть против всякой другой веры и возстановили из суеверных составлений сильную разделяющую стену между евреями и каждым другим единоверцом.

Сия есть первая и главная притчина нравов еврейских. 2-я причина, которая натуральным следствием из первой произтекает, есть следующая.

Как сами христиане знали ненавистныя правила евреев, то чрез терпение оных всегда себе весьма дорого платили, наложили великия подати и дозволили им к приобретению оных только такия пути и средства, кои их нравственной характер всегда более унижали. Торговля и лихоимство питали маленькие корыстолюбивые страсти и ниския неблагодарныя склонности и потушили великое благородное побуждение к великим делам и нравственному усовершенствованию.

Из сего явствует, что, дабы евреев нравственно и политически исправить, должно возвратить их к первобытной чистоте их закону, что и есть невозможно. Найдутся средства и путь, кои хотя медленно, но несомненно к сему предмету довести могут. Разум и опыт в том не противоречат, ибо сие безспорно, что евреи никогда бы не отошли от чистаго смыслу их закону, когда бы они имели истинныя познания еврейскаго языка, никогда бы не было удачи толкователям Талмуда наложить народу бремя их безсилия, ест ли бы оный священное писание читать и разуметь мог. Только в мраке невежества принял народ Талмуда приведение за действительность и сей, то есть доселе продолжающийся недостаток в знающих еврейский язык, что Талмуд все еще в священном уважении содержится. Оное подтверждает опыт. Ибо как скоро где еврей к точному познанию еврейскаго языка достигнет, тотчас упадает с глаз его завеса, тогда ясно видит он глупости Талмуда и в то время уже поспешает он освобожденный от талмудовых цепей безостановочно на путь нравственнаго усовершенствования.

Сим точно образом некогда образовал себя Мендельсон и сии самыя средства употребил он к просвещению после своих немецких законобратий и благополучным успехом увенчано его предприятие. Он поощрил их к изучению еврейскаго и немецкаго языков, составлял верныя переводы Стараго Завета. И чем общественнее сии переводы читаны и обучены были, тем паче упадало царствование Талмуда и тем более возвышался немецкой и доходил постепенно до нравственнаго образования.

Учреждая общественных народных училищ, в коих еврейское юношество российскому, немецкому и еврейскому языкам было бы обучаемо, положено будет начало преобразования евреям. Но естли бы еще правительство открыло надежду тем, кои талантами своими и знаниями отличаются быть помещенными в общественныя должности, тогда они истинно пробудятся от нравственнаго сна и будут гораздо полезнее как себе, так и государству. Естли сие мнение одобрено будет, то я впредь разобрал бы, как оное на практике в действие произведено быть может.

Хотя сим образом будущее только поколение просвещено будет и сим способом государство тогда и долговременно со употреблением издержек пользу от еврейских подданных получить может, зная причем, что преобразующий планы находятся, кои легче и скорее в действие произведены быть казаться могут, однако ж человеческое знание еврейских нравов особенно дает мне право утверждать, что всякия скорыя и насильственныя меры хотя минутныя очевидный пользы, но в самом деле никак долговремяннаго поправления принесть не могут. Сие то нашему премудрому и человеколюбивому правительству только остается сделать.

РГАДА, ф.181, оп. 3, д.225, лл.182 об. — 184.

Вариант: Гессен Ю. Еврей —
вдохновитель Державина // Восход. 1903. С. 36-38.

№ 15. 5 августа 1800 г. Некоторыя замечания
о евреях епископа Анастасия

Получено от могилевскаго преосвященнаго Анастасия августа 5 в Могилеве.

1. Евреи по известном разсеянии своем стали быть подобными кочующим народам без градов, без домов, нося с собою свое точию домогательство и имея вместо атаманов свой кагал или зависимость от известнаго вблизи кагала.

2. Из места на место переходили, ища выгод соответствующих древнему а наследственному своему любостяжанию и сребролюбию, но всегда в сих предубеждениях не имели царя, токмо кесаря, свободны есмы и языцы поработают нам, а посему нигде они добровольно не пришли в подданство, не повинуются иным законам как из предположения и живут всегда за щет кроваваго других пота. Собственные же их промыслы соответствуют или их сребролюбию или хитрой пронырливости стяживать пропитание земледельцами или требующими усильного труда подвигами они отвращаются.

3-е. Где или вышняе правительство не во всей своей силе или более вольности народной или самая народы более праздны и ленивы либо корыстолюбивы, там в большем количестве евреи содрузили свои кущи.

4-е. Католическая инквизиция не воспрепятствовала евреям в Италии, в Испании, в Португалии, во всей Германии развестись. Голландия соответствует их любостяжанию, а Польша бывшая по всему вкусу понравилась евреям. Люди грубы и ленивы, каждый мнил себя быть вольным, своевольным и не имели не только кесаря, но и короля, какого жидам ждать было лучшего убежища.

5-е. Росия имела для лендов запертыя вороты строгостию указов, Малороссия рукою Хмельницкаго, Смоленск тем же указом, каковым прегражден вход и самым ксензам католическим.

6-е. За присоединением к российскому государству достояния, Польша не делала еврейским народам не одну Белорусию, но и прочия провинции, по той же участи к России приложенными.

7-е. Правда, евреи в течение времян обратили на себя внимание того правительства, где жительствовали, но внимание сие положили точие цену их свободы и сколько евреи ни дорого за оную платят, но радуются тем, что свободны суть, а не подданныя и потому неверноподданные.

8-е. Сколько ни дорого платят за свою свободу, но платят чужею же монетаю, а не жидовскою, усугубляя всевозможные хитрости, усугубляют свои промыслы и естли умеют отваживаться на все запрещения укаяныя, то чего же не делают с теми жертвами, кои добровольно предаемы были в их руки?

9-е. Жиды арендовали целые села и обнажили оныя и естли они в какую-либо ласкаются услугу, сим уже арендуют того, кто положится на их ласки и когда обмануты были таковою благовидностию многия помещики, то как может уберечься поселянин, толь наипаче простый как белорусский?

10-е. Сей порок, сколь ни зловреден, но он для евреев есть добродетель. Раввины их за то не отличают, а кагал чем больше получает доходов, тем усерднее благославит трудящихся об оных и потому для евреев все суть (?). Все языки — все неверные.

11. Внутренняя их полиция есть школа, где научаются быть верными столько же жидовству, как и жид им пронырством. При своем богомолении они клянутся быть врагами всем, кои не суть жиды и сия клятва служит алтарем убежища для всех воров, обманщиков, грабителей и даже убийц. Но сии названия суть в своей силе на нашем языке, а не на жидовском, ибо поступать тако с язычниками они не почитают за беззаконие.

12. Жид — злодей, не уличенный или вырвавшийся из рук из-под стражи, всегда сокрыт будет жидами. Самим кагалом под таковою защитою никакое уже злодейство не отважено не будет, подобно раскольникам одной и той же секты.

13-е. Чем же они промышляют? Всем, кроме земледельчества и грубых ремесел, то есть таких, где ничего или утаить, уменьшить, примешать, перемешать или где очевидная работа и известная цена. По списку пересмотрев цехи, уведомить можно, в каком цехе жиды составляют большее число?

14-е. Купец и ремесленник жид кроме обмана не может быть в великую тягость обществу, но жидовский промысел в Белоруссии есть почти неограниченной промысел торговать вином или сидеть в арендах.

15-е. Если счесть во всей Белоруссии грады, села и деревни, то число аренд гораздо будет больше, а если счесть по всей строгости всех жидов, то также вдвое может открыться более, нежели сколько показано по переписи ревизской, и помещики для своих выгод умели утаить крестьян, а жиды в сем умении, конечно, превосходят.

16-е. В сих то по селах карчмах живущия евреи суть истинные кровопийцы крестьянские, сами будучи до того праздными или ругателями над бедными крестьянами, что крестьяне суть для их дровосек и обмыватели даже рубищ жидовских.

17-е. Положим, что у сих сельских арендаторов крестьян кроме вина можно купить все нужное для своего сельскаго обихода, не ездя в город или местечко, но какою ценою? Тройною или под заклад хлеба, коего еще не только не собрал, но и не сеял, ценою бедного своего имущества, кое под видом долга безчеловечно грабит жидовская рука.

18-е. Для сего то жид без ремесла — голыш, но влезши в сельскую аренду, скоро оперяется и тогда крестьяне едят пушной хлеб да и тот едва имеют. Жид не только кормится чистым, но имеет онаго довольно в запасе так, что продажею онаго набиваются посторонним, забыв безчеловечно тех, от коих лукаво награбили свое избыточество.

19-е. Чего же глядят владельцы своих крестьян? Глядят, чтоб крестьянин или уплатил или сделал положенное, глядят, чтоб жид взносил исправно аренду, глядят из-за жидовской спины, довольствуясь, что крестьяне и голодны и голы да пьяны.

20-е. Сии то сельския кровопийцы суть градских жидов и фискалы и подрядчики. Не надобно предосуждать, дабы угадать кто, что и сколько имеет. Жид знает все наперечет и, что только надобно достать, не надобно баснословных фей, жид есть легче и лукавее самого приличнаго духа.

21-е. Сии то сельския жиды столько же поспешествуют усугублению лености крестьянской и небережливости, сколько служат приманкою к пьянству и к нищете.

22-е. Так сельские жиды потребляют знатное произведение земных плодов. 1— многочисленным своим тунеядством, 2 — многочисленною продажею вина, 3 — несметными образами играя крестьянскими трудами, 4 — гнусною монополиею, ибо всякой в селе арендатор суть монополист.

23. Не без прозорливости в Пруссии жидам предоставлен только аршин, а мера и вес им воспрещены. Им купечествовать сродно, быть мастеровыми сродно, но корчемствовать хотя и очень сродно, но пагубно для общества.

22. Пусть будет жид купцом на основании прав купечества и пусть будет мастеровым на основании прав цеховаго. Они на сем условии могут быть сносны в городах, но ежели собрать в города тех сельских тунеядцев жидов, града жители прийдут в разорение и будет всегда в своих домах не без опасности, не говоря о чистоте жидовской физически зловредной, не говоря о том, что всему продаваемому будет такое жидовское лихоимство.

25. Сколько жиды не хвалятся свободою, но должны свободно признать, что праздный хлеба есть не заслуживает, должны испытать, сколь сладко естся, хлеб стяжанный своим потом, должны признать, что им быть землепашцем благословенно, да и приятно ль богу Израилеву жертва, когда Израиль приносит сноп не только чуждый, но еще с прежнею обидою у ближнего не пожатый, но отнятый.

26. Цыгане — род бродящий, но жидовскаго же отродья или по крайней мере много по тунеядству жидам сельским подобный, поучились быть землепашцами жить домами и стяживать хлеб потом, а не обманом, быв приписаны к владельцам на правах крестьянских.

27. И евреи могут обработывать землю. Земли у государя много, много и у помещиков, верноподданных его.

28. Сел сами собою составить жиды не могут, да и жить в оных сами собою не возмогут же. Наказание божие — быть им в разсеянии, то есть перемешанными с иными людьми, всегда на них, при строгой и тайной своей полиции. Жиды, поселясь в едином обществе, могут составить опасное для общества убежите всех обид, грабительств, воровства.

29. За причислением жидов к крестьянам помещичьим или государевым откроется оных более гораздо количество, нежели каково ныне, а отсюда большая государственная казне прибыль.

30-е. Уменшатся корчмы, коя в Белоруссии и подобает уменшити, а потому уменшится пьянство мужиков и жидовское лихоимное корчемство.

31. Жид поселянин отнюдь не должен продавать нигде вина, не вступать ни в какие подряды, а посему ни в винокурные, ни в грады.

32. Свободное в Белоруссии винокурение, а потому и свободная винная продажа были и суть причиною жидовскаго сельскаго тунеядства. С обращением жидов в поселян следует обратить внимание или самим помещикам, чтобы во владениях своих не иметь лишних питейных домов, излишняго винокурения, или о сем кому следует.

33. Правда, многие помещики более привыкли к жидам, нежели к правой своей руке. Жиды у них все — и разнощики, и разъездчики, и торговщики, и покупщики, можно сказать, и переводчики. Но ввериться так в жидов заставила или праздная роскошь или глупая недеятельность или неосторожная на льстивыя услуги преклонность.

34. Да и самые мужики очень привержены к арендаторам. Первое потому, что у арендатора все можно достать в доме, что арендатор ласковее самого пана, что двери у аренды не заперты и в полночь, что дом арендаторский есть токмо праздничным сборищем для гулянья и для блуд, наконец, что жид в селе есть один живая душа.

35. Доколе таковая белорусских поселян пребудет вера в жидов, до тех пор леность и бедность белорусцов преследовать будут. Белорусцы крайнюю имеют нужду в образовании землепашества и трудолюбия российскаго, равно и жидам должно противу поступать также в образец трудолюбия.

36. Как жидовская вся жизнь состоит в стяжании денег, то землепашество, стоющее денег, будет для них не по вкусу, почему можно гадательно сказать, что жиды в Белоруссии добрыми землепашцами вечно быть не могут.

РГАДА, ф.181, оп. 3, д.225, лл. 184-188 об.

№ 16. 13 августа 1800 г. Мнение о евреях
шембеляна И. Жуковского

Его высокопревосходительству господину действительному тайному советнику, сенатору и разных орденов кавалеру Гаврилу Романовичу Державину в нижеследующем мнение

1-е. Евреи по деревням не нужны, но напротиву того вредны по местечкам для самой покупки разных продуктов, а особливо тамо, где нет продажи, ниже отпуску никакого суть оне полезными, которых вдруг выгнать из деревень без означения срока, кажется, невозможно по той притчине, что они весьма бы много наделали дел с помещиками своими, а тем самым сделали бы по судебным местам немалые затруднения, да и сами бы они пришли в крайнее раззорение. Продажи вина должен всякой помещик запретить на кредит до срока их прожития и оной по мере состояния своих крестьян должен ограничить с тем, когда бы над сим более сделал кредиту, должен быть пропаданием, ибо по моему примечанию крестьянин частых денег весьма мало проживает. Ето мне опытом известно, а более кредитом, который его раззоряет и хлеб его последний отнимает.

2-е. Буде по местечкам остаются жиды, а в тот тоже по высочайшей воли означенный с душ магазейны, и оные завести под надзором в городах городничих, а в местечках собственных помещиков, которые должны им сделать пособие за деньги в выстройке магазина, буде который желает оных иметь у себя.

3-е. Жид, живущий в местечке, ни под каким видом без ведома своего господина крестьянину никакого кредита делать не должен под строжайшим наказанием и утратою таковаго.

4-е. Ввоз вина из губернии в губернию, где равное дозволение есть винокурень, кажется, должен быть запрещен, ибо чрез сие много губерния теряет по той притчине, что из оной деньги выходят, а ввозится вино, которое более здешних крестьян раззоряет, нежели поправляет, да и помещик безращетной свой хлеб весь продает, а вино покупает для того, что оное ему дешевле обходится, не делая примечания тому, что естли бы оный перекурил в собственном доме, имел бы в прибыли навоз из скота, который мог бы бардою содержать, а тем самым хлебопашество поправлялось бы и увеличивалось. Скажет может кто, что так можно винокурню удерживать, когда лесу нет. Кажется сей ответ справедлив, но я на сие возражаю: пускай дает тому хлеб, кто вино курит, а он взамен даст вино. Иной опять скажет, что у него хлеба изобильно, а вина мало требует. Ето справедливо, но я и на сие ему скажу, что той, кто будет знать, что от него всяк возьмет вино, не покупая в чужой губернии, купит от него и на деньги хлеб излишний для винокурения и естли не он, то сей поправит свои земли и когда не у него, то у сего будет хлеб. Легко можно пособить, когда у одного есть, а у другого нет, а чрез сей способ и деньги и хлеб будет между ними иметь свою циркуляцию и мы никогда недостатка не почувствуем.

5-е. Выгнав лендов из деревень, нужны нам будут целовальники по корчмам для продажи вина, овса, сена и прочих продуктов проезжающим. Когда на их места возмем крестьян, удалим оных от хлебопашества и немало уменшим земледелие, для чего, по моему мнению, жидов целовальниками удерживать можно бы, но только одною душею без семейства и той, кто имеет местечки, содержал бы оных из таковых, который имеет свой дом и хорошаго поведения. Не имеющие ж местечек, содержали бы таковых из городов по кормежным не инако, а чрез сие соблюдена бы была не только польза казенная, за пашпорты приносимыя в немалом количестве. Запретя, однако ж, кредит, чрез что, не имевши достатка, не был бы в состоянии сделать крестьянину, ибо помещик ежемесячно требовал бы от онаго отчета. Но опасно одно только то, чтобы под сим видом целовальщика не отдавали своих шинков помещики опять в аренду. Сие обезпечит та только одна надежда, что жид без жены и семейства жить не согласиться в деревне верно.

6-е. Наконец, во время присоединения Белоруссии к Российской державе означена подать со всякой ревизской души за вольную продажу вина по дватцати копеек, каковая ныне присоединена к платежу подушных денег, что и выполняют одне только те, которые имеют за собою написанные души, а правом вольной продажи и винокурения и те пользуются, которые за собою ни одной души не имеют записанной и даже ни казне в платеже податей, ни обществу в равных издержках, яко то содержании почт и протчаго, никакого пособия не делают, имев некоторыя даже немалые капиталы, не покупая деревень, самыми процентами искупают хлеб а оной перекуривают, но везде на куске земли своей повыстроили корчмы, посадив жидов, вино продают, а иные и в домах своих таковую продажу производят, что даже и в силу прав польских (на коих высочайше оставлена Беларусь) запрещается, что всяк, носивший на себе имя дворянина, шинковать сам не должен.

Августа дня 1800 года.

РГАДА, ф.181, оп. 3, лл.78-79 об.

№ 17. Обряды жидовские, производимый в
каждом месяце у сяпвециэциухов в
Санкт-Петербурге, напечатанные с дозволения
указнаго 1787-го года на иждивении П. В.

В генваре, по-еврейски Танкес

8-го числа сего месяца молются жиды не в синагогах и не в храмиках своих, но под кровом храмин и просят бога в сие время наипаче о дожде, старинных ради причин, изъявляемых в 10-й главе книги Тешнет в Талмуде, из коих здесь одна токмо ради предположенной тут краткости предполагается, дабы можно судить по оной и о прочих. Оная есть следующая: и поелику небо вещаемо раббиню (Ребегене в примечаниях своих есть круг неизмеримого пространства с коего воды ниспадают в облаки, а с облаков на землю) то и надлежит просить бога о дожде не в храминах, но под кровом храмин, образующих распростертие вышняго покрова, прекрасное заключение здраваго разума, человек и прилежный наблюдатель свойств природы по ея действиям должен оному немало удивиться.

В феврале, по-еврейски Сифаль

В первую суботу сего месяца имянуемую ими Любезцева, раскладывают они для птиц под окнами у храмин своих пареные крупы разнаго рода.

15-го числа празднуют Фимесофф и стараются сей день сколько можно лучше пиршествовать и веселиться, оказывая в сем случае толикую же ревность к превратному исполнению своего устава, как и все почти другие народы.

20-го числа празднуют одни только раввины и никого в сей день из другаго звания в соборище свое не приглашают для сохранения втайне дел своих, ко исчислению и распределению сокровищ общих из казны, в которую кому жид повинен платать с 13-го года возраста своего дань ежегодно в синагогах определяемую.

28-го числа совершают праздник, Дагон имянуемый и почитая за самую верную истинну, что бог судит в сей день всех богов и предает их жестокому мучению, стараются и сами подражать таковому мнимому деянию творца своего и, достав какую-нибудь икону, ругаются над оною всячески, то есть оплевывают ее, попирают ногами, разбивают и, наконец, либо бросают в гноище, либо сожигают. Сей праздник, естли токмо можно назвать праздником, установлен Талмудом во 7-й главе книги Гиген.

В марте, по-еврейски Оодер

14-го числа сего месяца Феймес Эсфор, то есть пост царевны Эсфирь, которая оным израильтян от погибели избавила.

15-го числа собираются весьма рано в синагоги, где юноши клеклют Било, доколе все не соберутся. Потом чтется тут история священнаго писания о Эсфире и Амманнь и во время изречения слова Амман клеклют паки Било. По окончании утренняго сего моления расходятся по домам и посылают друг ко другу дары, состоящия в деньгах, брашнах, питиях и в иных вещах, какия и сколько кто заблагоразсудит для сего употребления. Ввечеру же упиваются до помрачения следствия ради вины изображенныя в 4-й главе книги Мягига в Талмуде, что бог израильский никогда не может быть совершенно прославлен.

В апреле, по-еврейски Нисен

В сем месяце совершаются у них самые старинные и ужасные обряды.

2-го числа должны они по преданиям своим мучить отрока христианскаго и начать месяц сей пролитием крови его. Они всемерно стараются сокрывать сие дело и даже смеются, естли кто услышит об оном, но всяк удобно может удостовериться в действительности онаго, взяв только Талмуд и прочтя из него пятую главу книги Зихвелев, в коей обстоятельно и веско о сем писано. Причины же, ради коих кровь христианская для евреев почитается полезною и нужною, показаны следующая. 1-е, на чарование христиан для приобретений у них благоволений и добраго успеха во всех делах, кои они с ними иметь будут. 2-е, для употребления при браках, дабы вступившия в супружественное состояние, употребя воднесь поднесенное им от раввина яйцо, с кровию сею смешанною, были благонадежны в снискании себе щастия от християн. 3-е, ради евреев на смертном одре лежащем, коих раввин во время исхода помазывать имеет кровию сею, смешанною с яищным белком. 4-е, ради опресноков, именуемых, у них Яейкомен, коим надлежит быть смешанным с кровию христианскою. 5. Ради праздника Амана, в которой раввины должны посылать пастве своей брашна, смешанные с кровию ж христианскою, о сем писано пространно в Талмуде как в вышепомянутой книге, так и в двух других, Хохмес и Максибес именуемых и значущих на нашем языке таинственное учение.

3-го числа приуготовляются к великому празднику Пасхи, покупают пшеницу, очищают оную, мелют сами и хранят три дни яко зеницу ока своего, да не коснется ей щурь, поелику оке щура и змея почитают за самаго беса. Воду лее для пасхи должны сами хозяева, а не жены их приносить в дом свой.

13-го числа должны также сами хозяева итти рано за водою и молиться над оною прежде, нежели ее почерпнуть, повторяя несколько крат слова сии: мяке, мацва. В сей же день должны делать поутру все старые и молодые, богатые и убогия в жилищах своих мацу, то есть опресноки, и притом полагаются пресноки на каждом окне по несколько кругов хлеба, по одной ложке и три или четыре гусиныя пера.

Ввечеру же должны паки хозяева итти за водою для опресноков на следующий день.

14 число. Должны они весьма рано собраться в селище свое и проводить весь день до самаго вечера без пищи и пития. Тогда же предписано им продавать всякия вещи христианам и при продаже оным говорить: Экниом секеней бешклев, то есть, да поможет мне бог обижать тебя поганина чрез целый год в сей день. Ввечеру должны хозяева домов вздеть на себя белыя хитоны, то есть верхния сорочицы, а жены — одр устроить, стол изготовить и на оном положить три апреснока, кои покрыв чистым полотенцем, услать сверху хреном и луком и около их поставить чаши с соленою водою, потом, севши все за стол, приемлют по стакану меду или вина и хозяин читает молитву, начиная оную сими словами: Иоколах мсания, то есть хлеб наш убогий без соли еси. Прочитав же оную, поднимает вверх апреснок и произносит о десяти казнях египетских сии слова: Эйцах, дейцах, боаков. Потом каждый пьет, помочив перст свой в вино или мед, кропят оным и говорит — "Да ниспошлет господь бог сугубо сии казни на язычников, поган-христиан". Хозяин же роздает всем по части Зейкомена, то есть апреснока смешаннаго с кровию христианскою, и они при едении онаго купно с ним наполняют паки свои стаканы медом или вином и, совершая молитву, испивают оных по четыре.

15 числа собираются в соймище таким же порядком, как и за день пред тем и так те же обряды наблюдают, кои и тогда наблюдали, начиная, впрочем, с сего времяни числить до зеленаго праздника, коих должно быть сорок.

16 апреля плетут Цицес, то есть Вервицу, Чотки или Снурок, состоящий из шестисот и тринатцати узелков, знаменующих, как они говорят, толикое число повелениев божих. Всяк же из них, носящий при себе таковый Цицес, мнит, что исполняет чрез то все заповеди божия, ибо в
Талмуде написано, что кто имеет при себе Цицес, тот имеет хранителя, стрегущего его от всякаго греха.

16-го числа вырезывают они длинной и тонкой ремень, которой именуют Швелем и употребляют всегда во время молитв своих, возлагая оной на чело и перевязывая им левую руку для прогнания чрез то беса, ибо в Талмуде сказано, что и сам бог возлагает на себя Швелем и носит также Цицес. Ради сея притчины многая из них ложатся спать с Швеелем и Цицесом.

21-го числа собирают тот хлеб, которой за семь дней пред тем раскидывали по окнам храмин своих и оной сожигают при изречении сих слов: как я сожигаю сей хлеб, так да сожжет бог всех христиан.

25-го числа поют они уже — сердца наши насладившийся молений бога нашего и бог наш отпустит обед наш и невкушании хлеба, которой паки в снеде да восприемлет.

В сем же месяце празднуют Иясигн рабе, то есть Вербницу и тогда покупают вербу у христиан и говорят при том по-еврейски — "Ты поганин, язычник продаешь мне сие дерево". Принесши же в домы вербу, разкидают оную, потом взяв из нея пять или шесть летораслей, ходят с оными в сонмища свои, где молятся точно так, как и во время праздника Васины, а по окончании моленья бьют ветви вербныя о стену или о пол, сказывая — "Тако обиваем от себя ереси свои и возлагаешь оныя на поган-христиан". После чего, возвратясь к шелашам своим, пьют во оных вино и мед.

Потом дни чрез два творят умершим поминовение, называемое у них Сминоцарево и в сей день не проклинают христиан по той притчине, что тогда не имеют, как говорить, до живых дела, а мертваго некого клясти им не должно. И тогда же приемлются свидетельства от раввинов, чтобы все свои обряды точно и надлежащим образом исполнили. Наконец, возвратяся в домы и, отослав к приверженным себе приязнию христианам, а особливо и своим, разныя вкусныя брошна, смешанныя с вышереченным Гвикоменом, садятся за стол сами без жены, кои после обеда их должны трапезу свою особливо иметь в сонмищах и тако пиршествовать и веселится по произволению своему и естли между ими будет в то время новобрачная, то она должна заплатить тут за все яствы. Ввечеру же у приставов школьных книги, законы для отроков своих, коим тогда не возбранено веселится, играть как хотят, хотя бы то было и с некоторым безчинием.

Май, по-еврейски Иесь

Во второй понедельник месяца сего содержат пост и приносят покаяние о грехах своих, содеянных в прошедший праздник. Каждый раввин с паствою своею ходит на кладбище и творит там поминовение усопших.

16-го числа имеют праздник Лаке Есид, коего в священном писании нигде не означено и которой у них всегда совершается в 33-й день втораго дни Пасхи и в сей праздник дают они малым детям свом луки в память деяния изображенная в Талмуде в 4-й главе книги Надариш, где повествуется следующее: Егда Навузардан, воевода, пришол под Ерусалим, отроча едино малое еврейское имянем Элкона, и спустя стрелу от напряженна лука, уби начальнейшаго от слуг Новузардановах. Сим он устрашен бе, отступя с бою града Иерусалима. Там же в книге Таймес показана и другая еще притчана сего обряда, не более внимания заслуживающая, как и сия.

Июнь, по-еврейски Сивень

6-го числа празднуют Ток Есь, то есть седмую неделю после Пасхи и в сей день украшают домы свои разного рода ветвиями и зелием по последней притчине, в Талмуде объявленной: яко древо подсеченное изсыхает, так и жидове, которые прежде процветали, ныне изсохша. В сей день поют песни о Леовиафане Рибе и строятся между собою так, как бы приуготовлялись на позорищное действие, ибо один берет на себя лице Левиофана, другой Щеробра Воли, третий же служителя божия и говорит, что вам великий Щеробор творит Бресн с Рибою ужасной величины Левиофаном. И во время оныя приходит служитель господен и закалывает обоих для приуготовления на небеси из телес их великаго пиршества для евреев.

9-го числа совершают праздник духова дни и, собравшись в сонмище свое, предают проклятию врех христиан и язычников и, вышед оттуда, посещают друг друга и пиршествуют. В сей день разрешено им вкушать мясо с молоком, коего они, по преданию Талмуда, не дерзают чрез целой год более в снедь употреблять. Тогда же должны они непременно и рыбу есть по притчине так же сказанной и которая есть следующая: поелику рыба нечто иное как вода и самое священное писание нечто другое есть как глубочайшая вода, того ради подобает непременно в день сей рыбу есть, да купно с рыбою и священное писание снедать недостойное умствование велемудрых сочинителей Талмуда. Кроме сего должны они в сие время пологать классы на столы в память, что классы приносят зерна и наполняют круг земной семенами, чрез кои разумеют они месеию.

28-го числа празднуют имянуя день сей Тамес, то есть день судный для языческих богов.

Июль, по-еврейски Тамес

7-го числа содержат строго пост имянуемой у них Сфофорбес Тамес. 1-е, поелику в сей день взыде Моисей на гору синайскую возприяти завет от бога, а евреи сотворили себе тельца от злобы и оному поклонялись, а как толико Моисей по возвращении с горы разгневан был, что скрыжали завета сокруша, за таковой же грех должны евреи досели поститься. 2-е, поелику в сей день разгневан был на евреев царь Новуходоносар и приде с великою силою на Иерусалим. 3-е, что в сей день Аминь начал великое гонение на жидов. 4-е, что в оной же Тит, сын Васпасианов, разорил и истребил престольный град их Иерусалим, чего ради никто из евреев не должен от сего дня до 10-го августа вкушать мленых явст (в), не вздевать на себя хитонов, сиречь белых срачиц, и не сочетоватъся браком, а каждый должен в сонмищах петь плач Иеремии пророка.

10-го числа закрывают в сонмищах завет божий и седалище раввинов.

Август, по-еврейски Вакс

9-го числа сего месяца торжествуют праздник имянуемый Бассины следующим образом. При наступлении вечера всегда едят сидя на мураве с пеплом хлеб, омоченной в воду, потом идут в сонмище, в коем раввин поет жалобный плач Иеремии пророка, по возвращении из сонмища ложатся спать на дворе вне храмины и притом на голой земле, по преданию Талмуда, изображенному в книге Еврокашин, что небо в сию ночь для их отверзается.

10-го числа совершают также праздник Бассины, исходят босыя в синагоги, где во время всей службы сидят на земли. По совершении же молений своих привязуют чеснок к вышепомянутым своим белым хитинам, а отрокам препоясуют деревянные мечи и идут потом на кладбища свои, а препоясании мечей отрокам, Талмуд гласит в 1-й главе книги Явориес, что при окончании мира сего, когда мессия израильский прийдет, возмужавшие евреи не будут иметь нужды творить брани с христианами за немалые отрока их будут оную с ними вести и их поедят. Поелику же они всякой год надеются и ожидают месеии, то и преполсуют во знамение упования своего о пришествии его, отроком своим мечи на посечение и истребление христиан.

15 числа празднуют Меохсольдов, в которой по окончании поста начинают веселится и детей своих из училищ высылать для принятия участия в забавах и веселии.

20 числа определяют старшины, колико какое сонмище имеет дать денег для пропитания нищих из рода их.

26 числа творят равнины или иные старшины их поминовение о усопшей братии своей.

Сентябрь, по-еврейски Елель

В 1-й день сего месяца должен раввин или иной кто, от него определенный, начать трубить в трубу и трубление продолжать каждый день в определенное время чрез целый месяц в воспоминовение, что пред пришествием мессии вострубит Илия пророк чрез четыредесять дней по их преданию.

Октябрь, по-еврейски Фарос

С 1-го числа сего месяца начинают числить новой год и, надев в сей день на себя новые хитоны, моют все тело свое, дабы убеляться от нечистоты грехов, в прошедшем месяце содеянных, потом и в сонмища свои, где прежде маления чтец, став посреди их, громогласно вопиет тако: кто хощет открыть завет божий, да даст толикое число монет златых. Наиболее же дающие открывают оный, а раввин, стоя пред олтарем, гласит — я есть господь бог наш, ниже отверзе нам врата небесныя и прочая, после чего приемлет от него трубач сделанную из бараньяго рога трубу и трубит во оную сначала двадцать и один раз, отдыхая несколько за каждыми тремя разами. Потом, спустя нарочитое время, трубит вторично отдыхая и, наконец, протрубив в 41-й раз, вещает — а мы, евреи, вытрубливаем седмдесять единую веру и оныя проклинаем. По совершении же с таковыми обрядами молений своих, разходятся по домам и едят между прочими явствами щучьи головы, а после обеда идут к воде и, пришедши к оной, трясут одежды свои с приглашением сих слов — рыбы малыя и великия, примите на себя грехи наши и отнесите их к царю вашему Левиафану, которой уготовил вас от начала мира в трапезу. В сей и следующий день проводят они всю ночь в бдении по вере своей, чтобы предназначающий вечно сие время для будущаго всемирнаго суда повелел к оному суду готов будет и да не обрящет он никого спящего.

3-го числа идут по полуночи в 3-й часа в сонмища свои и, тамо молясь, бьют себя ремнями по плечам в знамение чувствуемой ими скорби за содеянной во время оное грех во убиение посредь храма своего Захария пророка.

9-го числа исполняют следующие обряды. 1-е, взяв целую курицу, вертят оную три раза вокруг головы своей приговаривая тем сии слова: ты курица иди к диаволу, мы же пойдем в небо. 2-е, ходят на кладбища и там раздают милостину нищим, а возвратясь оттуда в домы свои, едят ту самую курицу, которую предали дияволу. 3-е, ходят к реке и моются. 4-е, бьют друг друга по плечам четыре раза ремнями из ослиной или воловой кожи для того, дабы каждый из них познал бога яко вол и осел. 5-е, делают свечи о седьми светильниках — два от хозяина, два от чад своих, а ежели не имеют своих, то от имени чуждых и один за покойников. 6-е, потом исповедаются тако написав на хартиях греха свои, не изъявляя имени своего, повергают оныя под ноги иным, а пристав школьный, собрав их с земли, подает раввину, сидящему пред олтарем, которой, прочтя громогласно все написанныя за них грехи, дает каждому и всем разрешение во оных. 7-е, ввечеру приемлют один от другаго благословение, например, сын от отца и прочее. Потом все совокупно прощают и всякие обиды и помыслы гневные друг другу прощают.

11-го числа ходят на самом разсвете в сонмище свои, да не речет им бес, как они говорят, что ленятся воздавать рано хвалу богу, а жены, выходя оттуда, берут с собою пыль в полу и приносят оную в домы свои на чародеяния христианам. Потом каждое семейство убивает курицу на том самом месте, на котором имеет быть поставлена сень его, то есть шалаш или куща.

13-го числа совершают в шалашах так называемой праздник кущ и продолжают оной чрез семь дней ради сих причин. 1-е, что у фараона обитали в кущах седмь дней. 2-е, что всякому израильтянину созидается, по мнению их, сень из кости вышепомянутой рыбы Левиофана. 3-е, и что бог чрез седмь дней извел их из земли египетския и избавил ига фараонова и к сему празднику заготовляют они яблоки, имянуемые райскими, вербу и прочее иерихонское и благовонное зелие, называемое ими Ивдесь. В течение сих седми дней имеют обед и ужин в шалашах, в кои входя говорят сяи слова: имели упокоение от господа бога нашего. По едении же молятся, а по молитве упражняются три часа в веселии по своему обыкновению.

Ноябрь, по-еврейски Иизевель

В первой понедельник месяца сего постятся, приносят покаяние в том, что в праздничные дни прошедшаго месяца приуготовляли себе брашна, ходят на кладбища и ложут там струны на гробы, коих бесы, по мнению их, их толико гнушаются, что не дерзают касатся к телесам умерших. Потом прилегают главою своею на гроб родителей или родственников своих и с великим воплем вопиют: благословенныя родители и родительницы наши, упомяните нас и упросите нам щастие от бога в сем году к пропитанию и содержанию себя. Потом раввин говорит там слово поучительное, которое обыкновенно основывается на следующем положении: Моисей умер до нас живых, представит на суд божий и выведет в землю обетованную и на небеса переселит.

В четверг же и второй понедельник сего месяца, именуемой у них Согни Вахемат, содержат также пост.

Декабрь, по-еврейски Кисмер

В сем, месяце нет у них более никаких обрядов кроме того, которой они хранят с 25-го числа в праздник Кониха в запасении себя на семь дней малыми восковыми свечами, из коих в 1-й день, то есть 25 числа, зажигают на четверть часа одну, во второй две, в третий три и так далее до седьми в воспоминовение, что когда Антиох царь пришел в Иерусалим и толико оной опустошил, во всем, что и для освящения храма своего не имела людей более елея, кроме самаго малого количества, обретеннаго у невест Секарим, которое чудным образом чрез седьм дней во храме горело и оной довольно освещало.

РГАДА, ф.181, оп. 3, д.225, лл.124 об. -132 об.

№ 18. Краткая выписка из рапортов
еврейских кагалов Белорусской губернии
касательно прокормления евреев их трудами, не
извлекая онаго от крестьян

В 1800-м году действительный тайный советник, сенатор и кавалер Гавриил Романович Державин предложил белорусскому губернскому правлению отобрать от евреев посредством их кагалов сведении — каким образом могут они доставить себе прокормление своими собственными трудами, то есть хлебопашеством, скотоводством и рукоделием, а не извлекали б онаго от крестьян, словом, чтоб не держа по деревням ни карчм, ни аренд, имели своими руками, а не переторжкою пищу и содержание, белорусское губернское правление, получа таковое предписание, в том же году предписало от себя всем тем кагалам, кои находятся в Белорусской губернии, о всем вышеписанном доставить сведении.

Еврейские кагалы, выполняя таковое белорусскаго губернскаго правления предписание, порознь рапортами в оное правление донесли, а имянно: Белорусский еврейский кагал, Витепский, Полодский, Дризинский, Суражский, Режицкий, Копинский, Бабиновецкой, Белицкий, Невельский, Себежский, Люцинский, Динабургский, Городецкой, Велижский, Оршанский, Сеннинский, Могилевский, Чаусовский, Чериковский, Мстиславский и Рогачевский. В оных рапортах единогласно изъясняют они следующее.

Евреи из давних времен при владении еще Белороссиею польскими королями и когда еще не так много евреи водворялось в селениях, то знатнейшие помещики приглашали еврей во многом количестве из городов к водворению в селении их и местечки для того, чтобы, дав евреям на откуп свои карчмы, получать от них знатный доход. Сие не довольно в Белоруссии, но и во всей Польше существовало.

Потом, когда Россия покарила белорусский край и присоединила его под свою державу с протчими владения польскаго крестьянами, то указом покойный государыни императрицы Екатерины вторыя, изданным в 21-й день майя 786 года, евреи без порицания и нарушения их религии оставлены наравне с протчими подданными, не воспретя даже упражняться им по уездам в промыслах и заработках с пашпортами. А высочайшим, городовым положением позволено как купцам, так и мещанам иметь торговые промыслы. В силу сих законов многие из евреев пользуются купеческими и мещанскими промыслами, другие упражняются в разных мастерствах, как то серебреных дел, портном, сапожничьем, шмуклерном и протчих, а иные занимаются и тяжелыми работами, извозничеством, копкою земель, возкою леса и каменья, заключают с помещиками или с кем случится контракты для доставления всяких родов товаров и продуктов сухим путем и водою, делают разнаго звания людям услуги, как-то факторством, хождением в судебных местах по делам, и прочая, содержат на аренду по контрактам с помещиками их карчмы, мельницы, сукновальни, рыбные ловли, хлебопашныя и сенокосныя земли, шинкуют в карчмах вином, держут булки, сельди, табак, соль, косы сенокосныя, сошники, топоры и всякие для крестьян живущих в той деревне, где они карчмы арендуют, потребности, не извлекая никаких от кого-либо корыстей, упражняясь тут и в хлебопашестве.

Заарендовывают также у помещиков или у кого случится рогатый скот, от котораго собирая молоко, масло и сыр, продают по городам. На больших дорогах, почтовых станциях и везде, где только есть способ к пропитанию, содержат они тут также по контракту с помещиками постоялые домы, в которых, для общенародной пользы шинкуя вином, держут для проезжих и проходящих разные сьесные припасы, также сено, овес и прочее. Таким образом, всякий еврей по своей способности изыскивает себе пропитание собственными трудами.

Итак, когда жительствующие в деревнях евреи по заключенном с владельцами собственною их волею контрактам, в коих предосторожность свою изображают они в том, чтоб арендатор крестьянам ничего без ведома их в долг им давал и по домам крестьянским с вином не в назначенное время не ездил, то, конечно, евреи не только не извлекают прокормление от крестьян, но еще тем более оных исправляют, ибо крестьяне, по дальнему от городов разстоянию живущие, не упущая рабочих дней без трудов и проездных издержек, могут продать и купить свои надобности в своих поместьях, почти дома.

Ест ли же таковые переторжки воспрещены будут, то не одним евреям, но и крестьянам, также помещикам и даже купечеству откроется до крайности несносимыя отягощении. Что ж относится до того, якобы евреи извлекают от крестьян свои корысти, а тем самым лишают хлеба их, то сие дошло до слуха вышнего начальства единственно от ненависти иноверия, ибо ежели б было это справедливо, то бы помещики увидав, что евреи от крестьян извлекают свои корысти и разоряют их, не стали бы больше их держать, а в то же время имели б право удалить их от аренды. Но евреи по самой истинне не только не лишают крестьян хлеба, но еще более делают им в нужнейших случаях пособия ссудою им как на корм, так и на посев хлеба, отчего иногда евреи имеют небольшой прирост, а иногда остается еще в убытке, понеже дает крестьянину хлеб в ту пору, когда он дорог, и отбирает, когда дешев. Следовательно, тут никаких они корыстей не извлекают.

Недостаток же у крестьян хлеба не от чего другаго последовал, как по неурожаям и оттого, что они в свое время не могут вспахать земли, поелику помещики крайне их тяготят своею работою, так что иногда крестьянин со всей семьею своею работает целую неделю на помещичьей работе, а от сего то уповательно и дороговизна в хлебе последовала, и не только в тех местах, где евреи живут, но и там, где их совсем нет.

Как евреи из давных времен имели от предков своих настоящее жилище и собственные строения в помещичьих деревнях и селениях, равно на крестьянах дозволенныя контрактами и на частных людях по человеческим обыкновениям долги, так равно и сами состоят должники своим помещикам, где жительствуют, и прочим людям, то ежели удалить евреев и от арендуемых жилищ и переторжек, действительно лишаться их вдруг всего хозяйства и будет общество в великом замешательстве в разсуждении долгов и чрез сие тяжб столько накопится, что никакое правительство никогда не в состоянии будет привести оныя к концу, а евреи останутся не в состоянии недовольно удовлетворить кредиторов и уплачивать казенных податей, но еще постигнут до последняго убожества и раззорения, не найдут нигде пристанища и способности к пропитаниям, ибо к обработыванию самими евреями земли не признают они себя за способных, потому что чрез сие могут они нарушить свой закон Следовательно, нет надежды, чтобы евреи с однаго хлебопашества имели себе прокормление, а затем еврейскому роду, обитающему в Белоруссии, инаго средства к прокормлению себя собственными трудами не предвидится, как только на прежнем основании высочайших законов, не нарушая поместья, где кто имеет, и не запрещая искать каждому еврею по его способности промысел где случится способнее.

РГАДА, ф.181, оп. 3, д.225, лл.143 об. -145 об.

№ 19. Начало сентября 1800 г. Выписка
секретаря Белорусского главного суда Г. Стукова
из уголовных дел с участием в них евреев.

По требованию канцелярии его высокопревосходительства, господина действительнаго тайнаго советника, сенатора и разных орденов кавалера Гаврила Романовича Державина Белорускаго главнаго суда первой департамент, выправясь у себя по уголовным делам, доносит, что редкое дело, а особливо вворовствах и грабительствах бывает, где бы евреи не были замешаны от крестьян или наговором к оному или в принятии краденаго или же соучастником самаго преступления. Множество и таких дел, в которых сами евреи оказываются без помощи крестьян действующими в воровствах и редкие евреи признание в преступлении делают, но большею частию по уликам и совершенным доказательствам осуждаются, наказываются и ссылаются. И хотя все сие часто и без послабления отправляется, но дела об них криминальныя не уменьшаются, а еще умножаются.

Сентября дня 1800 года

Подлинной подписал секретарь Гавриил Стуков

РГАДА, ф.181, оп. 3, д.225, л.133

№ 20. Краткая выписка из рапортов
Белорусской губернии поветових маршалов
касательно освобождения крестьян от жидовских
корыстных промыслов

В 1800-м году действительный тайный советник и кавалер Гавриил Романович Державин предложил Белорусскому губернскому правлению отобрать от владельцев посредством маршалов сведении — каким образом крестьяне их освободиться могут от жидовских корыстных промыслов так, чтоб у них хлеб для прокормления довольно б оставался?

Белорусское губернское правление, получа таковое предписание, в том же году предписало от себя всем той губернии поветовым маршалам о всем вышеписанном доставить сведении.

Поветовые маршалы, а имянно Белорусской губернии Витепский маршал, Невельский, Себежский, Люцинский, Динабургский, Городецкий, Велижский, Оршанский, Могилевский, Чаусовский и Чериковский, Мстиславский, Рогачевский, Белецкий и Полоцкий, выполняя в точности оное, некоторые созвав в поветовые города господ помещиков, а другие потребуя от них письменно о вышеписанном сведении и отобравши оные, в рапортах своих с изъяснением мнения господ помещиков белорусскому губернскому правлению изъясняют следующее.

Еврейской род, издревле разьсеившись в Белорусской губернии по всем сёлам, деревням и местечкам и по древнему обычаю заарендуй в оных снискивают себе пропитание разными пронырствами и обманом несмотря на то, что помещики при заключении с ними контракта изображают в них предосторожность свою в том, чтобы они не ездили по деревням с вином, не давали б онаго крестьянам в долг, а тем самым не приучали б их к пьянству.

В корчмах они, гнездясь, шинкуют вином, пивом, медом, держут булки, соль, сельди, табак, косы сенокосные, топоры, сошники и протчие надобности крестьянские. Каждый крестьянян, преклоненный евреям хитрыми с ним обхождением, приходит к нему в корчму, приносит из дому последнее свое изделие, которое он у него покупает, но не покупает, а меняет. Он дает ему или нужный для крестьянина топор, либо что другое, не выключая и вина. В корчме у него часто крестьяне, шайками пьянствуя, просиживают дня по три и далее, и чем более пьянствуют, тем удобнее еврей сим пользуется извлечь свои корысти. Уговаривают крестьян к воровству не только у посторонних людей, но и у своих помещиков и, принимая воровское, передают из рук в руки так хитро, что хотя крестьянин изобличится в том и окажется по делу, что уворованное отдано еврею, но они запираясь даже и тогда, когда уже в достаточной улике изобличены будут, не винятся и уже доставшеесь в еврейские руки воровское редко кто может исторгнуть из рук его.

Затевают разные по судебным местам иски на помещиков и на других людей, основанные на одной только хитрой клевете, а тем самым затрудняют присутственные места разрешением их, так что чрез сие многие дела правильные остаются без решения. Также согласясь вместе с крестьянами делают воровства и разбои, но в допросах так не признательные и згибки, что очень трудно извлечь у них признание.

В осеннее время, когда у крестьян есть еще хлеб, то они, взявши с собою вина, ухищренным образом ездят и ходят по крестьянским домам под видом коледы, вымогают от крестьян гусей, кур, волну, холст, лен, пенку и протчее. Дают крестьянам в долг на щот хлеба и других его изделений вино, прописывая хитрым образом вдвое и втрое забраннаго так, что крестьянин совсем о том понять не может, ибо делают они с крестьянином в забранном ращот один раз в полгода, а иногда и более, а посему то и не может крестьянин видеть того, что на его еврей приписывает. Хотя ж и увидят, но он его уверит своею записною книгою.

Ежели покупают они от крестьянина такой продукт, которой покупается на вес, как-то пеньку, лен и протчее, то тут каждый еврей имеет тайно у себя сего фальшивый безмен. Купив у крестьянина вышеписанное, весят на оной и принимают. Дают крестьянам во весеннее время тогда, когда уже у них хлеба нет на посев и на корм. Рожь и протчие семена по снятии ж крестьянами из полей хлеба отбирают от них почти вдвое. Словом, они изыскивают себе пропитание хитростию и обманом. Итак, помещики, видя во всех случаях хитрости и пронырства еврей, обитающих в Белоруссии, употребляемыя ими для извлечения своих корыстей недовольно от крестьян, но и от целаго общества, большая часть мнение свое полагают, что крестьяне их могут освободится от жидовских корыстей и промыслов не иначе, как чтобы еврей всех удалить из деревень в города, в которых они приписаны к их кагалам и прикагалкам оставя только по одному еврею у каждаго помещика в имении, как бы имение его велико не было, и то способнаго для комерции или других услуг или куда заблагорассудится вышняму начальству. Другие ж (небольшая часть) полагают, чтобы не удаляя евреев от теперешняго пребывания, запретить им строго переторжку у крестьян их хлеба и изделий и протчаго, также возить и носить по деревням вино, давать оное крестьянам в долг и собирать с них за то разные продукты.

РГАДА, ф.181, оп. 3, д.225, лл.145 об. — 147 об.

№ 21. "Мнение о евреях"
(неизвестного)

Народ еврейский, ведущий родоначалие свое от патриарха Авраама, населял сперва страну Хананан. Голод принудил его перейти в Египет, где, насытившись чужим хлебом, умножился и вышел в Палестину, которая до разрушения Иерусалима была столицею его селений.

Священная история описывает правление сего народа, перемены его, образ жизни, свойства и обыкновения. Строптивость, малодушие, лживость и леность были качества, составляющие характер евреев. Слова святыя истинны, спасителем изреченные — род неверный и лукавый — ознаменовали отличительный их свойства. Достойно примечания, что ни с каким народом никогда не жили они в мире, всех считали своими врагами и со всеми враждовали. Таков был характер древних евреев, таков и ныне в них.

По разорении Иерусалима священная история не подает нам дальнейшего сведения о сем народе по причине разселения его по миру земнаго круга. Разрушилось целое тело, не стало и твердаго местопребывания и народ сей, переходя из страны в страну и с места на место, делался скитающимся.

Относительно прибывших в европейския области евреев можно было бы доказать — они гораздо прежде иерусалимскаго разрушения поселялись в странах, составляющих ныне часть Англии, Италии, Франции и Гиспанию под древним названием дельты, а несколько позже под названием общей Германии, ибо и само священное писание гласит, что в Иерусалим из двенатцати калек, приведенных Моисеем в обетованную землю или Палестину при царствовании Робоака, два только остались, а протчие, отделившиеся под правительством Еробоами, избрали себе землю Симарийскую и там учредили новой храм. Со времяни же забранил их в неволю чрез ассирийцев, куда сей народ девался, сами жиды говорят, что вовсе не знают. Можно было бы и то добавить доказательство, что один из внуков Ноевых прозывался Ашхеназим, а потому происхождение жидов здешних не от государства или земли, ими заселенной, от вождя или управляющего взял название. Сверх того, 1651-го года в изданной географии Филип Ключер под заглавием "De incolix Germanie" (О начале Германии) выводит, что евреи между вышесказанным цельтыйским народом находились под названием Ашхеназим, утверждая, что они там заселились после разрушения вавилонскаго, а как жиды в Германии пребывающие и в Польше заселившиеся, еще и доселе щитают себя быть из сорту Ашхеназим, живущих же в Азии зовут Сфарды. Что те слова суть гебрейские, то смело можно было бы заключить, что во время существования королевства иудейскаго те жиды, не принадлежащия тому правлению под названием Ашхеназим и по победе к уничтожении их в Иерусалиме свафды соединились с Ашхеназим за царствование их победителя Тытуса в Риме. Но как нет в том нужды, когда и какия имянно евреи переселились из Азии в Европу, то, оставя сие без дальнейшего следствия, наверно сказать можно, что в пределах бывшей Польши заселились жиды из Германии, чего доказательством 1-е, что у всех жидов, обитающих в целом бывшем королевстве польском, принят за общественный немецкий язык, который, по-видимому, не есть их природный. 2-е, что все генерально в Германии и не в пределах Германии живущие европейские жиды имеют название Ашхеназим, то по сим двум причинам вернее всего полагать можно, что поселившиеся в разных сторонах евреи перешли из Германии. Когда же именно сей народ перешел в бывшую Польшу, невозможно точнаго определить времени. То только действительно по истории видно, что в 14-м веке при владении Казимира, названнаго Великим, стекался сей народ отовсюду в польские области, а по изгнании своем из Германии, где даваемыя им тамошнему жиду деньги остались без взыскания, приходя в Польшу, дабы не подвергнуть себя подобному урону и зделаться необходимо нужными, выдумали самодостаточнейшее средство, то есть вместо дачи денег взаймы жителям того народа, в коем поселились, занимали более денег на весьма выгодныя проценты у мало просвященных в то время коренных жителей, отдая в залог имение всего общества, над которым присвоил себе право от того времени учрежденной кагал, к чему способствовало отменное для них снисхождение царствующего в то время короля Казимира Великаго.

Сей король многими привилегиями своими открыл евреям свободу ко всякому промыслу и они, пользуясь его покровительством и сказанным непросвящением жителей, наполнили города, местечки, и наконец разделились и по деревням, занимая можно сказать все части внутренняго оборота.

Узнали польские жители ощутимый вред от промыслов сих пришельцов, возчуствовали свою невыгоду и старались ограничить их пронырства. Конституциями 1454-го, 1565-го, 1563-го, 1588-го, 1633-го, 1638-го, 1678-го годов воспрещено им давать деньги и брать в заставное владение дворянское имение, воздержать откуп или аренду таможенных сборов, перевозов, также села и корчем ни самим собою ни под чужим именем, иметь работниками своими христиан и делать перекупы всяких продуктов и товаров и помешательство в торговле христианам под строгим наблюдением и взысканием и для того подвергнуты они по суду и расправе общим судебным правительствам и постановлениям республики. Прежде всего не велено им уже было жительствовать в Кракове, а конституцией 1766 года возбранено иметь сонмище в столичном городе Варшаве. По разным случаям разные выходили установления, но тщетно было всякое обуздание. Жадность к интересу разрушала все оплоты, а слабость исполнительной власти споспешествовала в том, и сии тунеядцы обманом и пронырством содержались в изобилии на счет своих гостеприимцов и имели их всегда своими данниками.

Не был из них никто хлебопашцем, но всякой имел и переводил хлеба более, нежели христиане, кои занимались земледелием. Не было капиталистов по торговле, но вероломство и банкрутство соделало их обладателями чужих капиталов. В промыслах и рукодельях не поднимали они никакой тягости, ибо всевозможно избегали трудолюбия и со всем тем изобильное находили себе продовольствие и содержание. Таково было состояние евреев во времена польскаго владения.

К прозорливости российских монархов должно отнести существеннейшее издревле и всегда строго наблюдавшееся запрещение иметь переход или выезд сим людям в пределы России. Но со времяни перваго отделения от Польши Белорусии водворился и род вместе с сим краем в странах, обладавших ими, и от времени до времени неприметно разноселяется в Малой и Новой Росии и в других соседних местах.

Доселе щитается в Белорусии более ста тысяч обоего пола душ евреев, питающихся и довольствующихся трудами здешних жителей, а многоплодность их благонадеживает всегдашним приумножением тунеядцов и, следственно, кроме всех других причин, зависящих от местоположения и климата, легко можно предчувствовать и о неминуемом истощении сего края от одного содержания толикого числа праздного и тягостнаго народа. Более 100000 душ и нет ни одного хлебопашца, весьма малое число можно положить купцов, ведущих торг своими капиталами, немного также нащитать можно ремесленников, по городам живущих, но самое превосходное количество разсеяных в уездах по местечкам и деревням, переходящих с места на место и занимающихся перекупами и содержанием карчем и разными обманами и собственным примером доводящих здешних крестьян до всякаго разврату лености и беднейшаго состояния, а что всего более самим дворянам, наносящих ощутительный вред изхищая у них против всех запрещений винокурение, составляющее главную часть помещичьего дохода и доставляющее удобнейшее средство к содержанию довольного количества скота, необходимо нужнаго для удобрения хлебных и неплодородных хлебопашенных земель.

Невозможно переменить таковаго образа жизни без того, чтоб не разрушить их основания и настоящего их положения. Привычка доставать себе хлеб легчайшими способами, переходившая из рода в род и укоренившаяся многими веками, обратилась можно сказать в сущность их натуры и поддерживается общими силами внутренняго их управления. Следственно, чтоб сделать сих людей трудолюбивыми и полезными, должно изстребить вредную привычку, должно лишить средств к оборотам в обычай введенным, и даже необходимо нужно коснуться самого внутренняго их основания, утверждающагося на правилах религии и политики.

Учение суеверных раввинов поселяет в мысли евреев почитать себя едиными истинными богочтецами, а о всех других народах неединоверных с ними думать уничижительно и признавать язычниками и идолопоклонниками и потому отделяет от всякаго рода людей, делают они всегда обязательную связь к удержанию своего единства. Связь сия заключается в их кагалах, которая, состоя во всяких соотношениях совокупно с верховным духовным собором и соединяя чрез то воедино две пружины движущие целое тело, составляют главное правление.

По присоединении Белорусии к России при первоначальных по двум губерниям составляющим ее учреждениях оставлены кагалы по городам и местечкам для сбору с еврейского общества, разсеяннаго по селам и деревням, государственных податей, а для разбору всяких дел по отношениям к религии дозволено иметь духовный суд. Сие установление открыло удобность евреям удержать свое единство и издревле существующее правление. Кагалы, соединенные с духовными соборами и разделенные на классы, содержат свой народ в неограниченной подчиненности. Учрежденные по местечкам прикагалки, имея свои правления или округи, состоят под ведомством уездных кагалов, а сии подчинены губернскому кагалу, занимающему центральное правление. Образом таковаго управления движут они целое тело и приводят в действие всякия по обстоятельствам и общим нуждам свои распоряжения совершенно отдельно от общих государственных учреждений, как-то, 1-е, под предлогом раскладки государственных податей по состоянию бедных и богатых, собираются знатные суммы в общее хранилище. 2-е, проиходит збор под названием коробка, которая по вернейшему вычету самому бедному едва ли менее обойтиться может 3-х рублей с души ежегодно. 3-е, збор производится по смертным случаям учрежденными повсеместно кампаниями, называемыми Хевре Кадыше, состоящими под ведомством кагалов, которые под видом погребения бедных умерших присвоили себе право погребения тел всех вообще и налагать за то подаяние, иногда до половины имения умершего простирающиеся. 4-е, збор происходит на содержание школ и бедных, которой также едва ли не вдвое считать можно против государственных податей.

Все сии суммы обращаются на общественныя нужды евреев к удержанию неизменяемо их положения или к приобретению вящих между иноверными выгод, а при случаях чрезвычайных, что нередко бывает, налагается особая подать по состоянию каждого и по предлежащей надобности по одному проценту со ста, ибо более со всякого имущества, какое кто по совести или под херимом объявит или, естли надобность не терпит продолжения времени, делается кагалами заем у частных людей и взятая заимообразно сумма располагается к выбору на общество, ибо о всех сих сборах и раскладках никогда и никому не дается отчет, кроме верховных их начальников, имеющих руль правления в руках своих.

Сверх того, по всем отношениям общежития производится между ими суд и расправа в кагалах и прикагалках с правом переноса дел из прикагалков в уездныя кагалы, из сих в губернский кагал, а в случае неудовольствия тяжущихся делает окончательное вершение духовный суд и определение их, равно как и всякия распоряжения, приводятся в исполнение и с такою точностию и скоростию, какой только от самаго лучшего порядка ожидать можно по той причине, что всякое преслушание власти и неисполнение повеления наказывается строго и неупустительно равными образами, как-то: отлучением на время от их собора и запрещением входа в школы или молитвенницы, непринятием к обрезанию рождаемых детей, недозволением употреблять резников, без коих невозможно по их правилам убивать или резать никакого животнаго к употреблению в пищу, лишением права погребать умершия тела на общем кладбище, возбранением сообщения и всяких союзов с своею собратиею и сими наказаниями и многими подобными представляя ослушника своей власти примером общего уничижения и извером из своего рода, полагают на всякаго страх и удерживают в границах слепого повиновения.

Таковое общество, отделяющее еврея особыми учреждениями от общих государственных правил, не что иное может быть, как правление одно в другом или Status in statu (Государство в государстве), чего ни одно политическое тело терпеть не может, и притом ощутительное из предыдущего можно иметь удостоверение, что образ жизни евреев в приобретенных от Польши странах располагается и утверждается на основании внутренняго их правления религии и политики, что не разрушив такового правления, невозможно переменить и образа их жизни.

Итак, дабы поставить сие общество в порядке единого повсеместнаго государственнаго правления, дабы освободить губернии, в коих оно помещается, от тягостнаго его содержания и соделать оное полезным государству, необходимо нужно принять следующая меры.

1-е. Уничтожить кагалы со всяким особенным правлением и подвергнуть всех евреев непосредственному ведомству магистратов по збору государственных податей, по суду и расправе и по всем общим государственным правилам.

2-е. Для отправления дел по их религии оставить духовный суд, назначив выбор раввина и судей под наблюдением гражданскаго правительства чрез каждые три года и всякий раз нововыбранных приводить к присяге, что они кроме тех дел ни под каким предлогом не должны входить между своею собратиею в разбор судебных и расправу гражданских дел, относящихся до общежития, и в случае нарушения таковаго запрещения и собственной своей присяги положить примерно строгое наказание.

3-е. Кроме установленных высочайшею властию податей по состоянию градожителей купцов и мещан, уничтожить всякия зборы, доселе между евреями существовавшие под каким бы оныя названием не были.

4-е. Всех разсеянных евреев по селам и деревням, переходящих с места на место и упражняющихся карчемством и промыслами на едином обмане основанным, равно и по городам и местечкам живущих, кои или вовсе домов своих не имеют или имеют ничего не значущия, переселять в губернии, изобилующие пустопорозжими землями на таком основании, как переселяемы были колонисты, и обратить их в хлебопашцев.

5-е. Селения их учредить особыя, дабы они, оставшись одни, по необходимости принялись возделывать землю для собственнаго пропитания и содержания и тем самым соделались полезными людьми для государства. Напротив того, когда смешаны будут с крестьянами, то всегда и везде найдут способы к обманам сделать их своими работниками и сами оставаться будут по-прежнему вредными тунеядцами, а паче в сих губерниях, где они чрез несколько веков имея свое пребывание приобучили уже крестьян быть им послушными и всякие исправлять в пользу их работы, почему и невозможным предполагается обращение их здесь в хлебопашцев.

6-е. В таковых заводимых новых селениях еврейских, 1-е, позволять им свободное отправление их религии и учредить по вышепредписанному начертанию духовный суд, 2-е, для вящаго поощрения к переселению и для нужнаго обзаведения переселившихся, дать им несколько льготных лет, 3-е, для наблюдения по части полиции для збору государственных податей и для суда и расправы всяких гражданских дел учредить из христиан чиновников гражданское правительство, которое бы прилежнейше наблюдало и за тем, дабы не было у них непозволенных сверх установленных общественных зборов и ничего запрещенного злоупотреблением не вводилось.

7-е. Живущих по городам и местечкам своими домами евреев купцов и мещан, производящих торги и известные промыслы и упражняющихся в ремесле, предполагается оставить без переводу по той причине, что многие из них связаны по торгам и промыслам с здешними коренными жителями кредитами и разними зделками, чего вдруг невозможно будет совершенно кончить без убытка частных людей, да и самые города и местечки, как населенныя знатною частию евреев, могли бы чрез то опустошены быть.

8-е. Но дабы в числе сих остающихся евреев были действительно только такие, кои имеют свое состояние, то во-первых, предоставить выбор сей зделать по городам градским думам, а по местечкам владельцам, с тем, что они будут отвечать за них в неисправности платежа государственных податей и за всякие недозволенные их пронырства и обороты, как-то вине, отяготительные перекупы крестьянских продуктов и тому подобное, во-вторых, зделать сим евреям вернейшую перепись, дабы о количестве их иметь могло правительство точное сведение и владельцев обязать строгими подписками, чтобы они сверх состоящих у них по той переписи в местечках евреев никого без ведома правительства не принимали даже и на краткое время жительства.

Таким образом евреи, будучи устроены, могут обращены быть из тунеядцев полезными государству людьми и сносными в общежитии. Хибловский в описании государства Гишпанскаго доказует, что Фердинанд пятый и Изабелья изгнали жидов из Гиспании, давши им четырехмесячной срок, коих по описанию его 170000 фамилий вышло до Африки и протчие места. Начало же их изгнания наступило при Фердинанде пятом вообще с маврами и сараценами.

РГАДА, ф.181, оп. 4, д.225, лл.166-166 об.

№ 22. Представление Г. Державину
вице-губернатора Ф. Энгельгардта

1. От вице-губернатора Энгельгарда.

Народа еврейскаго в Польшу пришествие многие летописцы польские, а особливо из последнейших и достовернейших Мартин Кромер, полагает двема разы. Первое в пределы Болеслава князя калискаго пред 1264 годом, другое за господствавие в Польше его величества короля Казимера около 1350 года. Свидетельствуя в описи деяния сего государя в книге 12 на странице 222 следим изображением: "народ еврейской многие милости и преимущества в Польше тогда получил, новые и прежних утверждение, коими их Болеслав князь калиской в своем княжестве пожалован был".

В той же книге на странице 212-й сей же летописец, представляя ужасный вид моровой язвы в Польше чрез два года в 1349-м и 1350-м по городам и деревням умерщвляющий, сказывает: "Не одну Польшу сему несчастному приключению быть подверженною, но и Италию, немцы и Францию сим же жребием убежденных, которые государства достоверным опытом узнали быть сего причиною евреев, колодезною воду отравою заправляющих, почему не пощадя ни пола, ни века всякаго из пределов своих их выгнали, откуда, таскаясь толпами почти нагие со всего имущества обраны по протчих христианских народах, секли везде себя по спинам и подносили ужаснейшия восклицания до всевышняго, моля у него пощады и милосердия. Но когда представление сего их богоколения или суеверия, которое в сечении себя оказывали естественным и правильным основанием, не могли почитаться безопасным, то наказанием было пресечено и истреблено, и сими речами летописец открывает нам другое евреев в Польшу пришествие.

Описывает сей же многочисленные от мещан польских гонений, приключившееся во многих местах, особливо в книге 30 на странице 447, в книге 25-й на странице 382-й, и в книге 16 на странице 262-й. И в последней полагает сего христиан против евреев волнения причиною досаду нестерпимую и жалость собранных обманом и хитростию еврейское богатств преимущество пред христианами к сему ж предмету им дозволенное и поползновение всяким их преступлениям и коварствам. Ян Ласки, канцлер коронной, в предисловии своем при Статуте коронном напечатанном, говорит, что он по повелению его величества короля Казимера, прилежно собирая все законы польские, в архивах их величества хранящиеся, нашол два из древних законов польских, писанных первой за Болеслава Храбраго, установленный для всех воинов, дабы пред началом всякой с неприятелем сшибки, непременно пели: "Богородица, диво, радуйся". Другой привилегиею эвреям от Болеслава князя калискаго в 1264-м году пожалованную. Удостоверяют другие летописцы, что сия привилегия была конфирмована от его величества Казимера Великаго в 1334-м году и после от его величества Александра короля в 1505-м году.

Но в скором времени не мог я достать нигде перваго тома законов польских, состоявшихся в вышесказанном времяни, то есть от 1334-го и продолжающихся до 1505-го года и подтверждений таковых узнать силу и существо первоначальной для эвреев привилегии, о которой умолчать не следовало. Однако ж, легко занять можно о сем сведение достоверное от кзензов пиаров витебских, ибо из их ордена ксиондз Скржетуски, описывая закон польский политический и юритический о вышесказанной привилегии и последовавших его конфирмациях, утверждает. Я ж, следуя дальнейшим до моего сведения наверно доставшимся, выписываю оригиналом латинские и польские с переводом в копии на российской диалект.

Конституция 1538-го году под заглавием о
евреях:

Установляем навсегда непременным, чтоб к избранию податей и пошлин всяких определять евреев как не должно, так и противно закону божьему, дабы помысляли сего рода люди, чтоб между христианством помещены были в равных достоинствах и чинах, в протчем заклады объявлять должны в книгах сообразуясь учреждению нашему на сейме генеральном в Кракове 1532-го году постановленому.

Поелику открывшееся множество воровства от времяни до времяни больше возрастает для того, что воры покраденных вещей сыскивают у евреев верную и надежную продажу, в пресечение коего злодеяния по совету и согласию сенаторов и по желанию земских послов установляем и определяем, что ежели бы еврей на доставшею им краденую вещь очистителя не представили и или же представить отказалися, то будучи о том в суд позваны, яко участвующия в преступления, висельницею наказываны быть имеют.

Сверх того, желаем, чтоб евреи не имели вольности торговать всякими товарами, но должны держатся и соблюдать те правила во всех частях государства нашего, которые к пропитанию их в ограниченной комерции умеренности установиться имеют, и тех договоров, которые с некоторыми важнейшими городами заключали.

Поелику ж еврей, отступя прежняго им предписания и оставя знаки, отличающие их от христианства, дерзнули носить одеяние во всем христианству подобное, дабы их от христиан узнать нельзя было, то на потомные времена установляем, дабы все вообще и всякой порознь еврей во всяком месте государства нашего ермулки, шляпы и всякое головы прикрытие желтаго цвета носили, исключая находившихся в дороге, которым в проезде зложить и скрывать таковыя знаки дозволяется. Естли ж бы кто либо из евреев как ослушник сего закона о неупотреблении на голове желтого цвета перед воеводою, товарищем его или ассесором обвинен был, то за всякой раз в том преступлении заплатит штрафу по одному злотому польскому и сего штрафа половина или воеводе, или товарищу, или судье следовать должна, а другая половина донощику.

Что ж для предохранения безопастности евреев и для прекращения чрезвычайной дерзких смелости в некоторых местах, положили мы для евреев заруки, до многочисленных сумм простирающиеся, но те не до частных и партикулярных персон, а вяще до обществ городских и другаго народнаго собрания список, волнение и заговор к обиде и оставляем. А также когда христианству законы государственные по деревням производить купечество и торга воспрещают, тем менее сего дозволить евреям побуждаемся, опасаясь конфискаций всех товаров и вещей прежними законами в таковых случаях оной уже подверженных.

Конституция 1562-го года на странице 28-й
под заглавием о евреях:

А как посланники или депутаты земские жалуются, что чрез евреев вся комерция и съестные припасы мещанам, а подданным нашим отнять, повелеваем, дабы в сем случае cохранен был статут 1538-го году в параграфе: "Желаем притом сверх же евреин любой цел и найму всякаго содержать не может, как вышесказанной статут поучает".

Конституция 1565-го году на странице 98-й
под заглавием о купечестве:

Сообразуясь с конституциею пиотроковскую, хотя в готовности мы были учредить о купечестве еврейском, но как условий им договоров, кои города с ними и они с городами имеют, представать ныне не могли, то не нарушая ни в чем городских условий, наипаче утверждая оныя в своей силе, предоставляем предбудущему другому коронному сейму, дабы на оном представлены были от мещан и евреев договоры и условии, кои состоялись о купечестве и о съестных припасах.

Дабы христианин еврею не служил.

Оказуется великой безпорядок в государстве нашим, что некоторые христиане идут в услужение евреям. Повелеваем под виною сто гривен еврею не принимать к услугам христианина, а христианину в том не определяется и, дабы сие наше повеление повсеместно в наших городах, местечках духовных и обывательских непоколебимо сохранено было, старостом судовым и бурмистрам бдение в том и выполнение препоручаем. Сие разумеется в разсуждении удерживания годовых челядников обоего пола, но и извощики и воловники, которых на время проезду нанимать доставит надобность, сии не воспрещаются.

Дабы цел, мыт еврей не собирал.

Исправляем и всем воеводам государства нашего повелеваем в силу учреждения сейму нашего нынешняго, дабы никто в пределах своего воеводства или провинции не допускал еврею жуп соленых или метоллевых пошлин или цел, мыт, или мостового и наймов всяких содержать, о чем первыми нашими постановлениями и петроковскою конституциею предварили под виною ста гривен за всякой раз преступления платить определенных.

Конституция 1567-го году на странице 131-й
под заглавием о евреях:

Евреи сверх договоров, которые с городами заключили, мещанам не отнимать купечества и торговли, о самим ж оными не упражнятся, пошлин публичных, мыт, соли, корчем и других подрядов под именем собственным или чужим не содержать под виною, в статуте Зигмунда Августа в 1538-м году описанною. В чем где бы нибудь еврей изобличен был с королевских имений перед воеводою или его присутствием, а с обывательских и духовных пред ими самими или их управителем отвечать и наказанными быть имеют чрез тех воеводов или с ним присудствующих товарищей или чрез дворян и духовных либо их управителей под неупустительным штрафом 200-ти гривен, с коих половина донощику, а половина исправляющему сей долг определено, не уверяясь на свидетелях еврейских и на письмах от них представляемых.

Права статутоваго артикул 7-м с раздела
12-го в параграфе 4-м гласит:

А сами евреи естли в чем жалобы на них произойдут через воеводов, старостов судовых, содержателей наших и протчих достоинств людей, коим они подвластны, без позыву от себя и жалобы наряду с протчими подданными нашими, кои вольностию и преимуществом дворянским не пользуются, суждении в силу законов и привилегий им на то наданных, и наказываны быть имеют. Ежели ж которой еврей или еврейка веру христианскую приемлет, всякая у них таковая персона и происходящее от них потомство за дворянина почтены будут. Того ж раздела артикул 9-й запрещает, дабы еврей, татарин или всякой басурманин не был производим ни в какия правительствы и христиан в подчиненности своей не имел.

Раздела 4-го артикул 76-й удаляет от свидетельства всех тех, которые суть не христианскаго закона, сообразно с конституциею, вышеприведенную 1567-го года по сей части заключая.

Конституция 1633-го года на странице 38-й:

Сверх сего обеспечаем, дабы воеводские товарищи и судьи и поместные дворяне с евреев делали правосудие в силу законов и привилегий с тем, дабы власть одна не занижала другой пределов, но по подсудимости всякому свойственной всякаго рода людей удовлетворяли в делах не толь важных, но совещенных решению приводя в настоящее исполнение, а в некоторых дозволяя аппелляции к самым воеводам приносить с предохранением новым, дабы по делам гражданским кроме воеводских в другия присутствия призываемы не были и аппелляции от воеводов не приносили перед суд задворный королевский в делах, которых цена менее 100-м злотых польских составляет, под виною уничтожения дела и заплатою пени 100 гривен. В криминальных же преступлениях оставляя в своей силе власть воеводов города с евреями других присутствий искать не могут, но разделятся в том, которое по законам следует.

Сии законы утверждены конституциями 1666-го и 1670-го годов станами республики польской постановленными.

Конституция 1678-го года под заглавием
закона о татарах и евреях:

Хотя многими установлениями и обещаниями провинций и поветов предохранено, дабы евреи и татары и другия неверные как в Короне польской так и в княжестве Литовском челядников и мамок христианских не содержали, пошлин, мостоваго и протчих государевых и республики доходов ни по контракту арендовному, ни по должности выборнаго не занимали и не содержали, но как сей закон не соблюден злоупотреблением и с худыми вновь еще последствиями, повелеваем, дабы от сего времяни как татары, так и евреи в целом государстве Короны польской и Великого княжества Литовскаго не дерзали иметь в услужении своем челядниками христиан обоего пола, кроме солодовников, винокуров и извощиков, пошлин, мостоваго и протчих доходов государственных ни под каким видом не збирали под пенею 200-ти гривен с еврея и татарина. Сей закон нарущающаго взыскать следуемую, кроме находящихся в службе воинской, которым во время войны дозволяется христианина во услужении иметь, которой пени половина донощику, а другая судьи доставатся должна, а на христианина или христианку полагаем штрафа сидеть в тюрьме в крепостях наших провинций и поветов по 12-ть недель и к суждению их всякому званию свойственное присудствие определяем, в чем всем прежние законы, то есть статуты и конституции Короны польской, возобновляем и что равно распространяем их силу и на княжество Литовское, в том удостоверяем. Сверх же имений наших королевских, духовных и обывательских ни под каким видом и контрактом содержать не дозволяем под потерею денег, на то употребленых, за доносом чьим ни есть в присудственное и свойственное по законам место, которое мы утверждаем.

Конституция 1685-го года под заглавием
поголовное еврейское:

Разщетывая поголовное еврейское, которое в недоимке остается и кое на будущее время от них принадлежать будет, по обыкновенному учреждению с согласия всех станов предвариваем, дабы по ращету сейму нынешнего двести девятьдесят тысячи золотых польских, наипаче недоимочных за прошедшие лета 80000, а в наступающия два года 210000 на всякой по 105000 в казну обыкновенным и сроками уплачивали, не защищая себя никакими покровительствами, а паче под строгостию судовых ексекуций. Казначей наш, или кому от него препоручаем будет выбор, неупустительно с них взыщет, по уплате коих от дальнейших недоимок и других налогов не только освобождаем, но и все законы в предохраняем их персон и комерции безопастности служащие, коими доселе пользуются, возобновляем, исключая подати, сеймом установленные, которые наряду с христианами и мерами на сей случай обыкновенными взыскиваться должны.

Конституция 1690-го года на странице 12-й
под заглавием о евреях Великого княжества
Литовскаго:

Умножилось толь много в книгах законов о евреях, которые обоюдному подлежат толкованию, зачем, поясняя в прошедших летах происшедшия об них узаконении, нынешнее учреждение за непременное в потомные лета закон установляем, дабы евреи челядников обоего пола ни под каким видом иметь в услугах не дерзали под пенею 100 гривен, коего половина доносчику и судье принадлежать будет, а христиане служащия — посажением в тюрьме при крепостях или дворах наших судовых находящимся, что разумеется о челядниках погодно служащем, подневном винокурением и в проезде извощиков мужеска пола нанимать не воспрещается, ибо всем тем бдение и рачение иметь в том старостам судовым и судьям гродским назначаем. Сии ж евреи пошлин или цел, мыт или моставого, податей чеповых, шелелезных и другого звания государственных республики доходов и под видом аренды ни выборнаго и смотрителя должности не властны занимать и оных доходов с народу собирать.

Конституцию 1565-го года на странице 28-й
под заглавием о купечестве еврейском:

2-е, дабы евреин христианство в услужении своем не содержал.

3-е, дабы пошлин или цел, мостоваго или мыт собиранием ни под каким видом не занимался. Воеводам, старостам судовым и их судьям гродским, пред коими и разбор о сие преступление назначается, вяшще их бдению и смотрению препоручаем под штрафом за неисполнение отрешения всякаго от своего места.

РГАДА, ф.181, оп. 3, д.225, лл.195-200 об.

№ 23. Черновые замечания Г. Державина о
евреях

Примечания о жидах

I. Историческия.

В Великороссии в первый раз появились жиды в Новгороде в великое княжение Иоанна Васильевича, когда некоторые из новогородцев взбунтовав, предприняли отложиться от великаго князя московского и подчиниться польскому королю Казимиру, у котораго они тогда же испросили на княжение к себе князя Михаила Олеговича. Сей, прибыв в Новгород, привез с собою жида Схария. Скоро к сему в товарищество пришли из Польши еще трое — Моисей Шмай и Иосиф Хакуц, кои все принялись за обыкновенное свое ремесло обольщать людей, в чем и успели. Первыми учениками последователями себе зделали на Михайловской улице попов Дионисия и Алексея с женами их и детьми, а потому великое множество духовнаго и светскаго звания из самых сильнейших в Новгороде людей склонили в жидовство и, разтлив невинность и простоту в нравах того времяни, ввели сластолюбие и сибаритство. От сих зараз сия принесена была и в Москву, особливо когда великий князь Иоанн Васильевич перевел из Новагорода в Москву упомянутых попов Алексея и Дионисия, определив перваго в Успенском, а втораго в Архангельской соборы протопопами. Тогда ж в Москве появился лекарь жид мастер Леон. От сих многие в Москве и в вере соблазнились и во нравах развратились и тайное учение открылось кабалистики и астрологии.

Генадий, архиепископ новогородский, прежде всех открыл о сих нечестии и новизнах и донес о том великому князю и московскому митрополиту Зосиме, который, собрав собор в 1491-м году октября в 17 день, розыскал обстоятельно о розвратных и о развратившихся и отлучил их от церкви. По повелению же великого князя лекарь Леон казнен смертию, а отступники были подвергнуты публичному осмеянию вождением их по улицам, в шлемах, нарочно из соломы смешанной, с соломы зделаных, и посланы в заточение (А — рукопись преподобнаго Иосифа Волоколамскаго, известная под названием "Просветитель" и летописи по Николаеву списку, часть 6, стр. 127).

Злое сие тем не пресеклось. В 1504 году при жизни еще того же великого князя Иоанна Васильевича жидовство или вольнодумство паки возродилось в Новегороде и в Москве. По сему случаю был вторичный собор при митрополите московском Симоне и виновные, в числе коих были дьяк Волк Курицын, довереннейший великому князю человек, а в важнейших дипломатических делах тогда употребляемый Дмитрий Коноплев, Иван Максимов и Некрас Рукавов, открыты и преданы были смертной казни (Б — та же рукопись "Просветитель" и летопись и части той же с тр.VII).

1. Сии строгости хотя и остановили явное отступничество от веры, но не возстановили явной простоты в религиозных мнениях и покорении отеческим преданиям. Поколебание в сердцах начал веры и развращение, посеянное в нравах, возродили дух любопытства, состяжания и произвели вольность толковать по-своему и скоро после появились в России народные учителя, известные в церковной истории под именем стригольников, первое основание нынешнему расколу положивших. Первый их учитель был из отверженных от церкви Карп, прозываемый стригольник, бывший дьякон и лишенный сана. К нему тотчас пристали многие, как о сем подробно описано в рукописи известной под именем "Просветитель", писанной Иосифом Волоколамским (В — та же рукопись и послания увещевателъныя патриархов царьградских Антония в Новгород и Филофея во Псков), состоящий в рукописках и известных в церковной истории.

Хотя стригольники в разныя времена и в разных местах появлялись и были воздерживаемы разными образы, поучение по их не изстреблялось. Оно тайно переходило от однаго места в другое и от рода в род и наконец по поводу исправлений книжнаго при благочестивом государе Алексее Михайловиче и при Никоне патриархе явно открылось (Г — летопись та же городская рукописная и ныне хранимая в Нижегородском магистрате).

Все почти ложныя мнения и утверждения стригольников находятся в раскольничьих толках безпоповщине и поповщине.

2. Что нынешние раскольники весьма много заняли от обращения с жидами, кои свои бредни и сновидения не преставали в тайне разсевать в России, где и когда был только случай и удобность, сие доказывают, во-первых, самой опыт, как то первый учитель в Сибири того страннаго фанатизма, чтобы морить себя и сжигать, котораго несчастные, примеры и ныне продолжаются, был жид в 166 году Авраам Венгерский (Д — сноска отсутствует — Е. А.).

Во-вторых, существующие ныне в Польше и России около Коширы, Тулы, в Туле и других местах разпространившиеся раскольников секты, отродившиеся от беспоповщины, именуемыя молоканы, щельники и селезневщина, из коих последователи первых двух веема во многом в образе богопочтения своего миром подражают, а последния суть совершенные жиды (Е — сноска отсутствует — Е. А.)

2. Мои собственныя.

1. Известный жид Нотка в бытность свою за 12 или 15 тому лет назад в Москве некоторых богатейших купцов кроме того что оных несколько, а других до остатка раззорил, их имение к себе захватив, как-то Иконникова и Шошина, из коих первой от того умер, а последней и ныне лежит еще на смертном одре в крайней нищете, но и развратил в вере. Нещастный Шошин в настоящем своем положении тем одним и утешается, что бог нещастием сим открыл ему познать свое заблуждение и дал время раскаяться.

2. Тульской оружейник Журов, ныне уже умерший мне публично признавался по случаю постигшей его нечаянной почти смертной болезни в московском новоспаском монастыре, где он делал главу на колокольню, что он имел беззаконие отступить от веры в жидовство по обращению его в Херсон с известным жидом, покрал крест и делал другая безстыдныя клятвы.

3. Ныне в Москве недавно вновь появившаяся в тайне существующая и усиливающаяся между зажиточнейшими купцами секта, именуемая христовщина, но по моему замечанию богомолыцина, отродок еврейскаго гностическаго ученья, посеяннаго прежде в Испании, едва ли не есть подарок нашим торговцам от жидов, крайних сей науке любителей. Сия секта заслуживает внимания потому наипаче, что она отвергает совсем брак, вводит плотоугодие совершенное с кем бы то ни было. Последователи ея с одной стороны безженные, а с женской девки или и жены, но отошедшия уже от мужей и с ними не сожительствующия.

Просвященный есть титло сенаторов мужескаго пола, а женны именуются рабыни божий. Тайны ея сокровенны, собрания их в скрытнейших и уединенных местах, дабы непричастный их учению ни ведать ни слышать не мог. Ужасныя и страшный клятвы на вступающих и даже опасности в жизни за открытие тайны. Девиз ея — ты знай всех, а тебя чтобы никто не знал. Есть ли сие подлинно богомолыцина, как по многим знакам, обстоятельствам и образу жизни последователей я вижу, то они тоже есть, что у внешних софкетов нашего века.

РГАДА, ф.181, оп. 3, д.225, лл.54-57

№ 24. Примечания о белорусских евреях

Довольно известно, что в Белорусской губернии бедности и развратному крестьян состоянию главнейшею причиною суть многочисленность обитающих во оной губернии евреев, которые не обрабатывая сами землю, все питаются в ней, но не торгом честным или рукоделием полезным, чрез чтобы они не в раззорение провинции, а в благосостояние оной споспешествовать могли. Таковаго рода промыслом занимается у них малейшая часть, а прочие все, сидя в корчмах или бродя по рынкам и деревням, подпаивают крестьян, которые сим способом привыкли к пьянству и лености, не в силах уже приобресть и дневнаго себе пропитания. Хитрый же губитель их еврей выманивает между тем из них не токмо последнее, что имеет, но даже и то, чем по необходимости господин его снабдил. Ведом им, что будя бы и недостаток в хлебе случился, то каждый господин обязан непременно кормить своего крестьянина, иные же из них, ходя в городе по домам под названием факторов, изыскивают у жителей, особливо же у приезжаючих, доверенности по услугам их, но давший оную наконец наверно обманутым бывает. Словом, главнейшия черты характера евреев обоего пола суть три — презрительнейший: трусость, коварство, вероломство, хитрая пронырливость, ложь и клевета.

Удивительно, что сия прежних времен толь знатная нация до такой степени развратности дошла, что вся почти деятельность их во вред жителям государства, в котором они защиту и покровительство имеют, и кажется, что начало сему злу закон их, по которому они во всех христианских областях, а паче в прошедшия времена весьма нетерпимы и гонимы были.

Хотя же ныне проживающие в Российской империи и пользуются в прочем всеми правами природных обитателей, кроме что наложена на них двойная подать, которую большая часть из них по бедности своей платить почти не в состоянии и потому будут не вовсе сравнены с природными жителями и не имея преимущества прочих чужестранцов, поддерживают установленный между собою правлением собственную свою связь, которая повсюду существует, где только род их распространен.

Правители же у них суть первые рабины или учителя их закона, которые, принимая но себя сан святости, приобретают такую к себе доверенность, что не токмо одними поучениями своими преимуществуют, но и по делам между евреями, = случающимися о целых имениях, делают разрешения.

Власть их простирается даже и над кагалами, установленными по уездам с утверждения правительства для разбирательства по духовным их делам. Оные же ведут списки роду их, собирают с них подати к доставляют правительству. Но довольно известно, сколь неверны сии списки и можно полагать несомненно, что по крайней мере две части есть утаенных и нет почти возможности пресечь таковую утайку потому, что семейства их не имеют особенных, как прочее купечество и мещанство, прозваний, а называются собственными своими и по их отцах имянами, так что, например, Шлема Мордухович найдется действительно записанным мещанином в Могилеве, но там же находится сего названия десять и более, да почти по стольку же и в каждом городе и местечке, где токмо евреи пребывание свое имеют.

А к тому вообще у всех одежда и образ жизни почти одинаковы, равно и все наружные признаки столь много сходствуют, что несколько разов нужно видеть Мордуховича одного, чтобы различить его от другаго. И сие укрывательство есть первосредство кагала к укреплению себе члена своего и, буде таковой вовсе не в силах снискивать себе пропитания, то оному кагал же делает вспомоществование, налагая поборы на имущих. Равномерно, буде кто впадет из них в какое преступление, то вообще все стараются спасти таковаго и таким образом, принадлежащий им не смеет уже быть ни в чек ослушным, бедной же в услугах, а богатой имуществом своим. В противном же случае такое множество установлено по закону их обрядов, что весьма легко придратся им ко всякому в неисполнении по оным, и зазвавши таковаго в кагал, имянем святых праотцев тяжкия налагает на него железа, позволяя тогда всякому на него плевать и всякий делать поругании, а иногда весьма больно и телесно накажут. Должно отдать справедливость всякому еврею, что он тверд в соблюдении закона своего не истолкованием о святости онаго от рабинов, а вышеписанными доказательствами кагала своего.

Ежели бы уничтожить сии кагалы, уменьшить число школ, разделить всех на приходы, к которым позволить им избрать рабинов с утверждения правительства, котораго обязанность в том единственно должна состоять, чтобы обучать и толковать им закон свой, исправлять все требы и вести метрическия книги каждому в своем приходе, предоставляя в прочем точность исполнения обрядов их закона всякому на совесть, подобно христианским священникам, а не с употреблением вышеписанных катальных средств, записным же в купечество и объявивших капитал, равно художникам и ремесленникам, записавшимся в цехи, дать каждому семейству прозвания, а прочих, не имевших капитала и никакаго ремесла, поселив колониями на порозжих землях, или приписать их к заводам или фабрикам, сравнить во всех тягостях с прочими подданными, сложа двойной оклад, вместо онаго брать из них в рекруты, ибо они довольно крепкаго сложения, что и в воинской службе годными быть могут, паче же, ежели бы воспрещено было им женить своих детей в малолетстве, которых нередко осми и десяти лет женют, а от таковых дети бывают слабее.

Что ж касается до святости шабаша их, не позволяющей им в тот день и малейше трудится, то, вступя в достоинство защитителя государства, конечно почувствует необходимость обязанности по долгу своему и уповательно скоро научится в том успокоить совесть свою, тем паче, ежели и кагал ему уже помешать не может.

Еще нужно непременно воспретить им иметь свою одинаковую одежду и приказать носить обыкновенную одежду того состояния, к которому он принадлежать будет, ибо привязанность их к своей одежде конечно вперяется в них единственно потому более, дабы отличать их и отделить от соединения с природными жителями тех земель, где они обретаются, и тем поддержать довольно ощутительную связь скрытых их водителей. Что же закон их не требует отличности в одежде показательно тем, что взыскивается оное строго с одних токмо простолюдинов из их народа из коих многия признаются, что охотно бы оставили свою одежду, ежели бы не опасались кагала, которой отдает таковых гонению всех сотоварищей своих. Те же, которыя из их приобретают какое либо достоинство и не опасаются кагала, не переменив закона, носят другое платье.

И, наконец, учредив таким образом существование их рода в России, предоставя им исполнение закона своего без принуждения кагала, чем уничтожится и тесная между ними связь, то, кажется, безсомненно ожидать можно, что со временем большая из них часть, переменив закон, сделается равными прочим природным в государстве жителям, поелику хотя и лестно им вперяемое учителями преимущество закона их, но весьма тягостно исполнять им обряды онаго, а паче всего в разсуждении пищи, ис коей мясо, рыбу и всякую живность непременно должны они есть в положенные дни.

Всякую скотину и живность режет определенный от кагала резник, который по присяге обязан узнавать треф или кашир. Трефное все принуждены бывают продавать иногда за безценок и от каширнаго каждой скотины может еврей есть одну только переднюю половину, а заднюю также должно продать христианину. Кожа же всякая принадлежит кагалу и вырученныя за них деньги собираются в так называемую коробку, что самое составляет в городе, где множество из них живут, ежегодно знатную сумму, которою распоряжает кагал, не отдавая никому отчета, но сверяя, что выходит оная на вспомоществование бедным. Известно однако и то, что рабины их по мнимой о их святости дают кагалам свои повеления о отправлении из сей суммы в разныя места и вне государства состоящия под видом помощи бедным, а действительность таковой помощи известна токмо одним им.

РГАДА, ф.181, оп. 3, д.225, лл.75-77 об.

Текст воспроизведен по изданию: Евреи белорусской губернии. Исторический очерк и документы. Минск. Пейто. 2002

© текст - Анищенко Е. К. 2002© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Николаева Е. В. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Пейто. 2002

Михаил Эдельман

“Старик Державин нас заметил…”

Портрет Гаврилы Романовича Державина , Эрмитаж.

Хотя строки эти были написаны многим позже описываемых здесь событий и совсем по другому поводу, но уж очень они подходят к нам, потому что знаменитый поэт и сановник т акую метку оставил, что российские антисемиты по сей день одним из доводов своей правоты выставляют “Мнения о евреях” этого выдающегося юдофоба.

Гавриил Романович был не только поэтом, а еще и крупным государственным деятелем: сенатором и даже президентом комерц-коллегии. А в 1799 году он впервые, в 56-летнем возрасте встретился с евреями.

Произошло это следующим образом

Павел I послал Державина в Белоруссию, чтобы расследовать жалобы евреев на владельца города Шклова С.Г.Зорича, угнетавшего как евреев, так и крестьян. Державину было поручено оказать защиту претерпевшим от Зорича.

Генерал-лейтенант Зорич, бывший фаворит Екатерины II, в 1778 году оставил Петербург в 35-летнем возрасте и поселился в местечке Шклов (близ Могилева), подаренном ему еще раньше Императрицей (по первому разделу Польши в 1772 году часть Могилевской и Витебской губерний отошли к России), приголубившей на 11 месяцев блестящего серба, бывшего на 14 лет моложе ее.

В ШкловеЗорич повел столь широкую жизнь, что на это не хватало даже его колоссальных доходов. Здесь Семен Гаврилович зажил местным царьком с многочисленным двором, театром, где ставились французские оперы и итальянские балеты, царскими выездами и балами, проматывая огромные деньги.

Как евреев, так и крестьян Зорич обложил непомерными платежами. евреев же принуждал продавать такое количество водки, что они вынуждены были заявить, что такого количества ведер да еще по высокой цене распродать невозможно. В ответ Зорич приказал водку свозить в шинки и независимо от того, кто вовремя деньги не сдаст проводить экзекуции, проще – подвергать телесным наказаниям. Зорич вообразил, что евреи – его крепостные и расправлялся с ними как хотел: у одних отобрал дома и выгнал из местечка, других собственноручно избивал, а также забирал без денег напитки.

Еще до приезда Державина в Шклов было решение сената, что помещик не имеет права суда и расправы над евреями, так как они принадлежат к купеческому и мещанскому сословию. Кроме того, чтобы несколько охранить шкловских евреев от больших поборов, было решено, как временная мера, подать уплачивать в средней сумме как за последние три года, так как Зорич постоянно подати завышал.

Потому ли, что жалоба на Зорича слишком ярко показывала его произвол, а может, сыграла роль личность Зорича, как фаворита Екатерины II, к памяти которой Павел I относился отрицательно, подчас со злобой, государь и решил рассмотреть жалобу шкловских евреев на Зорича. Державину было поручено о причинах жалобы донести не только сенату, но и Государю.

Виновность Зорича была очевидна, но Державин, крепостник в душе, а также по личным соображениям решил выгородить своего одногодку. Для этого он воспользовался возникшим в это время в Белоруссии Сенненским делом по обвинению евреев в ритуальном убийстве. Одновременно убить второго зайца – нанести удар евреям.

Сенненское дело – это первый по времени ритуальный процесс против евреев в России, послуживший впоследствии для возбуждения таких же дел. До этого было много наветов в приграничных Польше, Литве, Галиции, но они не сыграли такой роли, хотя сопровождались пытками и убийствами евреев. Сенно – это маленький уездный город (фактически – местечко, до тысячи человек населения) Могилевской губернии в 50 км юго-западнее Витебска.

На еврейскую пасху в 1799 году в Сенненском уезде вблизи еврейской корчмы нашли труп женщины. Один свидетель утверждал, что видел эту женщину в корчме с 4-мя евреями. Их арестовали. Прямых улик не было, а был только слух, что евреям нужна христианская кровь. Белорусский губернатор передал дело в уголовный департамент главного белорусского суда. Этот департамент поручил секретарю Стукову расследовать: “Нет ли в законах евреев положения, что евреям христианская кровь нужна?”.

Семью годами ранее, до Сенненского дела, в 1772 году, то есть когда Белорусский край перешел к России, в типографии Почаевской Лавры (на Волыни) были напечатаны “Басни Талмудовы, от самих жидов указанные”, а через пять лет в Петербурге в 1787 году “Обряды жидовские”, где приводилась легенда об осквернении евреями христианских святынь и об употреблении христианской крови. Основой этой кровавой литературы послужили польские книжки на эту тему.

Издание этой литературы подготовило почву для навета

Секретарь Стуков привлек к расследованию крещеного еврея-ренегата Станислава Костинского. Они раздобыли две еврейские книги и одну польскую. Костинский сделал выписку из религиозного кодекса Шулхан-Аруха (в нем до тонких мелочей регламентируется жизнь еврея), который был раздобыт Стуковым “из отдаленных от Витебска мест”, как будто этой книги, находящейся в постоянном употреблении, не было в Витебске. Делая выписки, Костинский исказил их суть.

Польская книга называлась “Открытие таинственных дел еврейских через раббинов, принявших христианский закон”. А в этой книге имелась ссылка еще на одну книгу – “Изыфелев”, о которой сообщал под пыткой выкрест Ян Серафинович в галицийском городе Сандомире еще в 1710 году. В общем, источники были “хорошими”, и Стуков с искаженным переводом Костинского препроводил эти книги в уголовный департамент при соответствующем докладе.

Одновременно с этим директор департамента духовных дел иностранных исповеданий Скрипицын послал в Сенат записку, в коей сообщал, что возможно евреи и употребляют христианскую кровь, но что по “Сенненскому делу ничего не открылось”, то есть в данном случае улик нет. Процесс должен был быть закончен и предан забвению, но в это время приехал Державин в качестве сенатора для расследования жалобы шкловских евреев на Зорича.

Державин встретился со Стуковым и направил Павлу I его записку и заявил, что содержание записки Стукова “обвиняет всех евреев в злобном пролитии по их талмудам христианской крови”. А также, учитывая что “по открытой вражде” один народ не может быть свидетелем против другого, он, Державин, отказывается принимать свидетельские показания евреев против Зорича “… доколь еврейский народ не оправдается перед вашим императорским Величеством в помянутом ясно показываемом на них общем противу христианства злодействе”.

Но несколько ранее державинского послания Павел ознакомился с запиской Авраама Бернгарда, доктора медицины, проживавшего в Шавлах (ныне – Шауляй) Ковенской губернии. В этой записке под названием “Свет во мраке Самогитии” (Самогития – Жмудь, Жемайте – страна в низовьях Немана, а также ее коренное население). Бернгард рассказал о средневековых гонениях на евреев и о двух ритуальных процессах, а также разные доказательства Моисеева закона и Талмуда, показывающие беспочвенность Сенненского навета.

Павел Первый

Записка Бернгарда произвела впечатление на Павла I. Он отверг предложение Державина, приказав исполнять данное ему поручение, оставив в стороне Сенненский процесс. Ответ государя отрезвил и Витебский суд, где рассматривалось “дело”: не найдя реальных данных для обвинения евреев в убийстве женщины, он освободил заподозренных. А Зорич умер в этом же 1799 году без потомства, оставив 2 млн. рублей долга. Державин затаил свою темную и лютую вражду к евреям.

А чтобы убедить общественное мнение в причастности евреев к Сенненскому убийству, в 1810 году было отпечатано в Смоленске новым изданием “Обряды жидовские”. Державин же способствовал распространению этого навета. Забегая вперед, скажем, что в своих “Мнениях о евреях” (проекте еврейской реформы) он заявил, что если “кровопролития” и бывали где-либо в древности, то лишь по изуверству некоторых фанатиков, но тут же отметил, что эти злодеяния “исполняются или, по крайности, теперь только защищаемы бывают в кагалах”. И приложил записку (копию) Стукова и искаженный перевод (вероятно ренегата Костинского) некоторых мест из книги “Шевед Егуда” (колено Иуды; род, племя Иуды).

А вскоре Державину представился случай, чтобы повлиять на еврейскую жизнь в России

В 1800 году он получил вторую командировку в Белоруссию, где свирепствовал страшный голод, - повеление Государя расследовать причины неурожая в Белоруссии, и почему в голодный год крестьяне были оставлены помещиками без хлеба. 6 сентября 1800 года Павел уполномочил Державина прекратить злоупотребления, а у помещиков, которые из безмерного корыстолюбия оставляют крестьян без помощи, отобрать имение и отдать в опеку.

Но в дополнительной инструкции, данной Державину его близко знакомым, не меньшим юдофобом, чем сам Державин, генерал-прокурором Сената П.Х.Обольяниновым, был прибавлен пункт: “А как по сведениям немалою причиною истощения белорусских крестьян суть жиды, то высочайшая воля есть, чтобы ваше превосходительство обратили особливое внимание на промысел их в том, и к отвращению такого общего от них вреда подали свое мнение”.

Эта юдофобская приписка, не без участия самого Державина, дана для того, чтобы ослабить удар против помещиков и обратить его на евреев. И здесь-то Державин развернулся во весь дар своей словесной витиеватости, применив ложно построенное умозаключение, обманчивые доводы, выхватывая отдельные стороны явления, при поверхностном взгляде кажущихся правильными. Кроме того, ему нужно было сохранить авторитет помещиков в глазах крепостных крестьян.

С ревизией Белоруссии Державин справился с течение 3-4 месяцев: взял под опеку имение одного польского магната Огинского, лично закрыл еврейскую винокурню в местечке Лиозно, причем распоряжался так усердно, что вызвал жалобу от женщины-еврейки в нанесении ей побоев. Он собирал сведения о евреях среди враждебного им мещанства и купечества, среди “ученых” преподавателей иезуитской коллегии. Он получил только два проекта просвещенных евреев – Франка и Ноткина (о них – ниже). Из разных опросов Державин сделал “вывод”: “занятия евреев – торговля, аренда, корчемство, факторство – суть только “тонкие вымыслы под видом прибылей и услуг ближним, истощать их имущество; школа – гнездо суеверств; нравственного чувства у евреев вовсе нет. Не имеют они понятия о человеколюбии, бескорыстии и прочих добродетелях”.

После этих “праведных” трудов по “наведению порядка” Державин осенью 1800 года сел в Витебске и начал составлять записку о евреях под заглавием “Мнение об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов евреев, о их преобразовании и о прочем”.

До скончания века российские антисемиты будут молиться на этот державинский “труд”. Ведь виновниками голода по домыслу сенатора Державина оказались не помещики, а – евреи. “Работа” Державина обширна и нет возможности в газетном очерке ее полностью прокомментировать, вот лишь штрихи.

Начинается она с того, что евреи “производили и ныне производят много о себе шуму”. Затем чуть истории. Когда несколько царств разрушилось, и почти следы их исчезли, евреи удерживают свое единство, язык, веру, обычаи, законы. Державин представляет выписки из церковной и польской истории и утверждает, что евреи властвуют над теми, между которыми обитают.
“Тунеядцы, они обманами и пронырством пребывали в изобилии за счет своих гостеприимцев, не занимались ремеслами и хлебопашеством"” (А в сноске, под редакцией академика Я.Грота, т. VII, 1872 г., некоторое смягчение редактора: Краткое время Иудеи были свободны, а остальное время под гнетом других народов: Ассириян, Мидян, Персов, Римлян, которым платили дань).
И далее, описывая жизнь евреев, Державин заключает: “Жиды умны, проницательны, догадливы, проворны, учтивы, услужливы, трезвы, воздержанны, скромны, не сластолюбивы и проч., но с другой стороны, неопрятны, вонючи, праздны, ленивы, хитры, злы и т.д.” (Не противоречие ли – проворны и ленивы?).

“Ни перед кем не снимают своих ермолок”. Для царедворца это – уже преступление. Перечисляя пункты об учебе, школах и занятиях евреев в 6-ом пункте он пишет: “В сих кагалах исполняются и защищают христианские кровопролития, в коих Иудеи по разным временам и царствам подозреваемы”. Хоть сам Державин, как уже отмечалось, утверждать это, по его словам, не может, но счел за нужное не выпустить из виду.

И он делает выводы, что жизнь евреев надо изменить

Конечно, Державин понимал причины голода, но, будучи сам помещиком, не посмел предложить меры к обузданию помещичьего произвола и говорил, что за помещиком надо сохранить полноту власти над крестьянином. Поэтому, не касаясь взаимоотношений между помещиком и крестьянином, Державин направил свое внимание исключительно на еврея. И еврей должен стать объектом суровых правительственных распоряжений.

В официальной записке о причинах голода он перечисляет 13 пунктов, где чуть затрагивает поляков: ленивы, непроворны, отлынивают от трудов, просят помощи у помещиков и – опять свой мотив – жиды: “… отдают жидам за старые долги”. “А жиды, покупая от крестьян, продают им втридорога, обогащаются. Так у поселян отняты способы быть зажиточными и сытыми”. “Жиды-арендаторы в корчмах продают вино днем и ночью… Сии корчмы соблазн для народа, там крестьяне развращают нравы… Там выманивают у них жиды не токмо хлебно и … орудия, имущество, время, здоровье и саму жизнь”.
И далее с небольшими модификациями в той же тональности во всей официальной записке главным виновником голода был еврей. И хотя Державин в своем проекте предлагает запретить аренду имений всем независимо от того “христианского они закона или жиды”, фигура еврея под его пером, пером сенатора и поэта, выросла в такую величину, что заслонила и помещиков, и крестьян, и крестьян-арендаторов.

В частном же письме своему приятелю генерал-прокурору Обольянинову Державин писал: “Трудно без прегрешения и по справедливости кого-либо обвинять. Крестьяне пропивают хлеб жидам и от того терпят недостаток в оном. Владельцы не могут воспретить пьянство для того, что они от продажи вина почти весь свой доход имеют. А и жидов в полной мере обвинять также не можно, что они для пропитания своего извлекают последний от крестьян корм. Словом, надобно бы всем сохранить умеренность и через то воспользоваться общим благоденствием. Но где же и кто таков, кто в полной мере соблюдал оную? Всяк себе желает больше выгод”.

В официальной записке Державин излагает обширный проект (88 пунктов) преобразования жизни евреев. Весь проект – это смесь юдофобии с попыткой проблеска реальности и смутным пониманием трагедии еврейства. Он имеет много принудительных и репрессивных мер. Так, в одном из мероприятий по ликвидации голода (“осьмое”), сенатор предлагает: “Владельцам и управляющим смотреть наистрожайше, чтобы с колядою жиды не ездили и чтобы жидам хлебных долгов не платили”. А за нарушение предлагает наказание: крестьян без очереди в рекруты, жидов без жен и детей в рудокопные заводы.

Вельможа [Он не вельможа, а сановник - FV] додумался до того, что евреев надо выслать из городов и даже деревень, проводя их перепись, к еврейским именам добавить, как он называет, русские прозвища. “Например, Нота Замысловатый, Лейба Ицкович Промышленный, Хацкиль Мордухович Дикий, Лейзер Мовшевич Деревенский, дабы каждый свое помнил”.

Но надо сказать, что сей государственный муж не был бескорыстен. Выступая с еврейским проектом, он надеялся стать “начальником”, которого он называет протектором, над всеми евреями России: “… то неугодно ли будет для еврейского народа, относительно только преобразования его и, если можно, превращения, определить особливого протектора, под руководством коего все бы дело сие совершалось и который бы при всяком нужном случае мог не токмо покровительствовать их по губерниям и в Сенате; но и представительствовать за них у Его Величества”.

Но прежде этого определения особливого протектора “гуманный” сановник предлагает одну из главных мер по ликвидации голода: ликвидировать корчмы, “…. А которые корчмы где останутся, то учредить их на праве шинков, а жидов-арендаторов тотчас выгнать”.

И уж совсем “гениальная” мера: “О переселении евреев из Белоруссии”. Причем в одном из пунктов сказано: “А кто может платить подати государственные и кагальные, может остаться”.

Желая еще больше обременить евреев, но, создавая видимость уравнения их с крестьянами, Державин предлагает брать евреев на военную службу, но, боясь, что еврей, благодаря своей трезвости, упорству и трудолюбию продвинется по службе, сей сановный муж предлагает: “… при рекрутских наборах хотя и могли бы они принимаемы быть в военную службу, но как по природной своей трусости добрыми солдатами никогда быть не могут, … то можно, кажется употребить их только в фурлейтеры, музыканты и другие нефрунтовые низкие должности. Достигшему же высоких наук офицерских и штаб-офицерских и дворянских чинов не присваивать”.

И после предложения всех своих соображений подводит черту: “… и тогда только, а не прежде развращенные евреи, если переменят свои суеверные обычаи, будут Российского престола прямыми подданными”.

И в заключение – это уже апофеоз – своего очень большого и “полезного” труда, государственный “реформатор”, опять же пользуясь софистикой, евангельскую любовь применяет для унижения и дополнительного оскорбления евреев и возвышения государя: “Таким образом, евреев род строптивый и изуверный, враги христиан, хотя по определению вечных судеб и останутся в непременном своем рассеянии, дондеже угодно всевышнему; но и в сем своем печальном состоянии получат образ благоустройства. А Павлу Первому предоставиться в род и род незабвенная слава, что он первый из монархов российских исполнил сию великую заповедь: “Любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас”. Подлинное подписал: Сенатор Державин”.

И во всем проекте Державина – религиозная неприязнь и фанатическое недоверие к евреям: евреи – враги христиан. И там, где надо было увидеть крепостника, Салтычиху, безнравственность Закона Державин, захотев увидеть жида, его увидел. Говоря объективно, Державин предложил и положительные меры: распространение просвещения среди евреев и введение производительного труда. Но эти меры были ему внушены евреямиФранком и Ноткиным.

Франк Илья, врач, учился в Берлине, практиковал в местечке Креславке Двинского уезда Витебской губернии. Державин посетил Креславку, где они познакомились. Державин сказал Франку: “Раз Промысл сохранил до сих пор этот маленький и рассеянный народ, то мы должны позаботиться об его сохранении” (Это Державин повторил во “Мнении”.). Эти слова обманули Франка относительно истинного отношения Державина к евреям.

Франк придерживался взглядов тогдашних германских просветителей (XVIII век). Он подверг критике еврейские обряды и традиции иудаизма. Еврейских учителей обвинил в том, что из-за их обучения евреи обособлены от других народов, а потому коснеют в невежестве, а Талмуд наполнен глупостями. Франк считал, что еврейская реформа должна начаться с открытия школ с преподаванием русского, немецкого и еврейского языков.

Конечно, это одностороння критика, лишенная исторических объяснений, с энтузиазмом была воспринята Державиным. Он взял от Франка идею общего образования, но также внес в свой проект реформ те слова Франка, где говорится об обособленности евреев от окружающих народов. В этом отношении записка Франка сыграла отрицательную роль, – проект Державина стал аргументом для антисемитов. Франк же был уверен, что видит перед собой просвещенного сановника, а Державин воспользовался этим, чтобы показать мрачную картину еврейства. Но мысль Франка о просвещении евреев легла в основу культурной реформы.

Ноткин, Нота Хаймович, могилевский купец, стал выдающимся общественным деятелем. Официальные бумаги подписывал титулом “надворный советник польско-королевского двора”. В 1788 году он осуществлял поставки для главнокомандующего в русско-турецкой войне генерал-фельдмаршала Г.А.Потемкина. Он выдвинул свой проект, где смело противоречил Державину: “… считать евреев единственно виновниками скудости крестьян, неосновательно”.

Он доказывает, что “во многих местах, где хотя и находятся евреи, крестьяне живут в изобилии, в других местах, где нет евреев, крестьяне, однако, терпят нужду”. Запрет евреям жить по деревням бесполезен, так как куда же денутся бедные, которых считается до 100000 обоего пола с малолетними? А если переселять их в пустопорожние земли для занятия земледелием, то откуда взять суммы на обзаведение и прокормление, кому будут сбывать “свои изделия”.

Ноткин пишет, что если и есть какие-то со стороны евреев злоупотребления, то они происходят единственно от бедности, и потому, чтобы употребить евреев на пользу государственную и их собственную, нужно отвратить бедность. И он предлагает ряд полезных мер, среди которых:

- освободить евреев от двойной подати и уровнять с прочими российскими подданными;
- устроить фабрики и заводы. Помещиков ограничить с еврейских податей по мере того состояния, в котором находились они (помещики) во время присоединения того края к России;
- создать школы с изучением языков (как и предложение Франка).

И далее – оригинальная мера, противоречащая державинской мере, смелая и независимая: не выбирать к заседанию в министерствах того из евреев, кто не знает русского языка. Способных же евреев определять в государственную службу и награждать их по заслугам и чинам.

Ноткин предотвратил переселение евреев из Смоленска и пытался парализовать державинский проект. Но проекту Державина при содействии генерал-прокурора Обольянинова, было придано особое значение в Сенате, где разрабатывалась еврейская реформа. В правительство много раз приходили слухи о произволе, чинимом над евреями на бывшей польской территории. И потому оно в последние годы XVIII века поставило на очередь еврейский вопрос, и местным областям предложено было высказаться. Многие польско-литовские дворяне высказали свое мнение в державинском духе.

Главное для них было – усиление помещичьего влияния и конечно иметь козла отпущения – евреев – для оправдания перед правительством. А в 1802 году для рассмотрения державинского проекта был учрежден (уже при Александре I) Еврейский комитет (“Комитет о благоустроении евреев”), включивший крупных сановников из окружения государя: граф В.П.Кочубей, министр внутренних дел, друг императора Александра I; князь А.-Е.Чарторыйский, товарищ министра иностранных дел, также друг царя; граф С.О.Потоцкий, сенатор; граф В.А.Зубов, генерал-лейтенант, в тот период директор 2-го кадетского корпуса. Из представителей старого режима вошел и наш “реформатор” Державин, ставший в это время министром юстиции. Управлять комитетом было поручено М.М.Сперанскому, тридцатилетнему профессору, правителю канцелярии министерства внутренних дел. Комитет пригласил для работы еврейских депутатов от всех кагалов Минской, Подольской, Могилевской и Витебской губерний. Здесь же было принято решение, чтобы губернаторы высказали свое мнение об устройстве евреев.

Державин отстаивал свое исключительное положение в Комитете и, пользуясь высочайшим правом, лестным письмом пригласил Ноткина, отмечая его высокие нравственные качества, принять участие в работе Комитета. Позже, в своих записках, где Державин пишет о себе в третьем лице, о Ноткине высказывается презрительно, с пренебрежением, как царедворец, коему сей человек уже не нужен (Ноткина уже не было, он скончался в 1804 году).

Интересна записка, составленная членом Комитета графом Потоцким Северином Осиповичем, сенатором. Человек государственного ума, он пишет, что предстоит заняться судьбой семи-восьми сот тысяч людей. Преследуемые более 18 веков, обреченные на ненависть народов, обременяемые налогами и устраненные почти от всех достойных промыслов, евреи не могли не заразиться пороками, которые признавались врожденными. Следует отличать пороки, вызванные положением, в котором находился еврейский народ от тех, которые ему свойственны наряду с прочими людьми.

Глубокая пропасть лежала между “Мнением” Державина и запиской Потоцкого. Державин злобно клеветал на евреев, требовал стеснения их в гражданских правах, обособления от гражданского населения. Он старался доказать, что евреи – враги христиан не только в вопросах религии, но и в повседневных отношениях. В житейских действиях евреев скрывается злобный умысел.

Потоцкий же старался облегчить обвинения евреев, желая сблизить их и христиан, не говорил о новом ограничении. Но был еще голос, который по своей гражданственности стоял не только диаметрально противоположно державинскому юдофобству, а даже значительно выше гуманности Потоцкого. Это была записка литовского губернатора Ивана Григорьевича Фризеля (скончавшегося в год создания Комитета). Он принял во внимание нужды самих евреев. В своем проекте он потребовал уничтожения еврейской автономии, чтобы высвободить еврейские массы от власти руководителей кагалов, которые ею злоупотребляли, а также уравнять евреев в правах с соответствующими массами христианского населения.

То есть купцов с купцами, ремесленников с ремесленниками, с правами быть принятыми в цехи и быть выбранными в разные должности. Землевладельцев же сравнять с российскими однодворцами, т.е. владельцами небольшого (один двор) земельного участка (такие происходили из служилых людей). А также создать для евреев общеобразовательные школы, привлечь их к производительному труду и обуздать своеволие помещиков. То есть в противоположность Державину – превратить евреев в полноправных российских граждан. Проект Фризеля не был осуществлен, но сыграл роль в Еврейском комитете.

Державин противился равноправию евреев. Он отстаивал положения своего проекта, представлявшего смесь диких суждений патриархального россиянина о незнакомой ему культуре с реформаторскими замыслами в современном ему казарменно-прусском духе.

Здесь требуется назвать еще одно лицо, сенатора Д.О.Баранова. Будучи делопроизводителем Еврейского комитета, вырабатывающего “Положения” 1804 года о евреях, он составил неблагоприятный для них проект нового законодательства в духе державинского “Мнения”, направленного против евреев. Но Михаил Михайлович Сперанский не дал движения антисемитскому проекту Баранова. Сперанскому же принадлежат журнальные постановления Комитета, проникнутые свободомыслием. Сам Сперанский был дружен с Абрамом Перетцем, просветителем и лидером еврейской общины Петербурга, видным подрядчиком по кораблестроению (Кстати, через 18 лет после описываемых событий Баранов был послан в Белоруссию в связи со свирепствовавшим там опять голодом, где снова в державинском духе отметил главную причину голода).

Враждебные отношения Державина к новым государственным деятелям – сподвижникам Александра I, заставили его вскоре выйти в отставку. “Положение о евреях” 1804 года было разработано Комитетом без Державина, но его проект не остался без влияния на характер этого акта.

Результатом деятельности Комитета явилось издание первого по времени систематически разработанного законодательства о евреях России – “Положения о евреях” 1804 года. В Указе об издании “Положения” утверждалось, что реформа соответствует благу самих евреев. На самом деле реформа получила характер меры, направленной не к улучшению условий, в которых жили евреи, а к устранению тех явлений еврейской жизни, которые признавались вредными для прочего населения.

Известно, что лучшие учреждения заимствуются из нравов тех народов, для коих учреждаются, а нравы изображает история; то дабы елико можно представить мнение мое о евреях основательное, почел я за нужное коснуться оной. Вижу из самого священного писания, что израильтяне, по случаю голода, вышли из страны Ханаанской в Египет и там размножились. Хотя в сравнении с прочими народами были не многолюдны, но производили и ныне производят много о себе шуму; освободясь же от Египта, населили Палестину. От последнего разорения Иерусалима расселялись по лицу земному, и кочуя так сказать по городам и селениям, переходят с места на место, чрез столько столетий: когда несколько царств разрушилось, и почти следы их исчезли, они удерживают свое единство, язык, веру, обычаи, законы. Древле предопределенный народ владычествовать, ныне унижен до крайности, и в то самое время, когда пресмыкается, под игом чуждым, по большой части властвует над теми, между которыми обитает. Везде во всех веках за свою взмерчивость, свары и злодеяния, а иногда и по клеветам, был иноплеменными не любим, презираем и гоним; но завсегда покровительствовав особо изданными для него законами, даже инде отличаем и преимуществами! С одной стороны называется избранным от Бога, с другой, родом неблагодарным, строптивым, лукавым, неверным и развращенным. Светские летописи объявляют об иудеях то же. Одни уважают оных, приписывают первым их патриархам просвещение науками и нравоучением всего человеческого рода, и что истинное богопознание, законы и спасение от них начало свое восприняли. Другие, изображая евреев всеми гнусными красками, присвоят им все мерзости и пороки, какие только ко вреду человеческому выдумать можно. Обличают паче в гордости, трусости и ненависти всех, кто только не их религии, а более христиан. Укоряют также в корыстолюбии, пронырстве, ласкательстве, обманах и опрометчивости в доносах, склонности к предательству, смутам и мятежам; словом, ежели бы описывать подробнее все преступления, в древних и новых временах на жидов взводимые, то слишком должно бы распространиться. По сим, видно, причинам политики вопрошали, и едва ли еще решился вопрос сей: могут ли быть жиды полезными государству? По строгим однако и мудрым в некоторых европейских странах, державах о них учреждениям предоставляется разрешить времени: долго ли они под уздою сих установлений спокойными пребудут? Но как бы то ни было: ежели все высочайший промысел, для исполнения каких своих неведомых намерений, сей по нравам своим опасный народ оставляет на поверхности земной и его не истребляет, то должны его терпеть и правительства, под скипетр коих он прибегнул, споспешествуя установлению судеб, обязаны простирать и о жидах свое попечение таким образом, чтобы они и себе, и обществу, между которым водворились, были полезными. Жиды, в Польше из давних времен жительствовавшие, а именно, от 1096-го года, а потом, по изгнании из Германии, умножившиеся около четвертого-на-десять века, происходят от некоего их родоначальника, называющегося по-еврейски или халдейски Ашхенасим под коим словом разумеется европейский или немецкий жид; а те, которые в Азию отлучились, нарицаются сфарды. Доказательством тому служит, что все здешние жиды говорят поныне испорченным немецким языком, а богослужение свое отправляют на еврейском. По выселке их около помянутых времен из Испании (где из розданных ими тамошнему народу взаймы денег, осталось много без взыскания), умножились в здешнем краю при владении Казимира Великого, и чтоб не подвергнуть себя впредь случившемуся с ними в Испании, изобрели или употребили давно известное им средство забирать в долг деньги у народа, между которого они обитают, дабы чрез то удерживаться в оном. Они подвергали в поручительство за суммы, занятые ими, всего их общества движимое имение, посредством их кагалов, кои от заимодавцев снискали себе тем самым привязанность и уважение. Сверх того, способствовало им отменное благоволение царствовавшего тогда короля, который, по некоей особой к ним склонности, многими данными привилегиями открыл им свободу ко всякому промыслу и даже к шляхетскому праву. Они, пользуясь сею его милостью или паче непросвящением его народа, наполнили города, местечки, и наконец рассеялись по деревням и корчмам, содержа в своих руках все то, что до внутренней оптовой и мелочной торговли и денежных оборотов принадлежит. Хотя после узнали поляки ощутительный вред от внедрившихся между ими сих корыстолюбивых пришельцев и старались ограничить их пронырства и расхищение своих имуществ конституциями 1454, 1565, 1567, 1588, 1633, 1638, 1670, 1678 и 1690 годов (в выписке, здесь с прочими законами под литерою Б прилагаемой), которыми, т. е. конституциями, запрещено давать деньги им взаймы и брать от них, даже с залогом на время, дворянских имений, содержать на откупе и на аренах таможенные сборы, перевозы, продажу соли, корчмы, ни самих собою, ни под чужим именем, также иметь работников и работниц из христиан и делать перекупы всяких товаров и продуктов, и чинит малейшее помешательство в торговле ристианам, под строгим за ними наблюдением и взысканиям за преступления по законам. Для того подвергнуты они суду и расправе общих правительств и установлением республики, с изъятием однако таковым, чтоб их против христиан в свидетели не принимать; хотя прежде еще сего не дозволено им было жить в Кракове, а конституциею 1766 года возбранено уже иметь им сонмища свои и в столичном городе Варшаве. С другой стороны, получили некоторые города привилегии, как-то: по Белоруссии Витебск, Могилев и Чериков, от Иоанна III и других королей, дозволяющая им торговый промысел, покупку городовых мест и прочие городовые выгоды, хотя сии привилегии, яко исключительные, и не отменяют общих о вреях законоположений. После того, по разным случаям, разные выходили к обузданию их постановления, но тщетно; ничто не помогло. Жадность к корысти разрушала все оплоты, а слабость исполнительной власти споспешествовала и укрепляла зло. Тунеядцы сии обманами и пронырствами пребывали в изобилии на счет своих гостеприимнее, и содержали их всегда своими данниками. Никогда никто не был из них хлебопашцем, а всякий имел и переводил более хлеба, нежели семьянистый крестьянин, в поте лица своего достающий оный. Не находилось также никогда между ими капиталистов по торговле, но вероломством и банкротством нередко делались они обладателями чуждых стяжаний. Подобно в прочих ремеслах и рукоделиях они не поднимались и не несли никогда действительной тягости работ; ибо всевозможно избегали трудолюбия, будучи по их талмудам удостоверены, что они господствовать, а другие народы раболепствовать им должны!. При всем том находили изобильное себе продовольствие и содержание с многочисленными своими семействами. Таково было состояние евреев во время польского владения по всей Польше и Белоруссии. Не упоминая об изгнании жидов из Киева, около 1113-го года, Владимиром Всеволодовичем Мономахом, а из Новгорода, 1528 года, царем Иоанном Васильевичем Грозным, прозорливости великих российских монархов отнести должно установление в последующие времена таких законов, которые строго воспрещали иметь приход и въезд сим искусным грабителям в пределы империи; но со времени первого отделения от Польши Белоруссии, присовокупился и род сей вместе с краем под сень скипетра всероссийского. С тех пор от времени до времени неприметно и под разными предлогами вкрадывается и расселяется в Малой и Новой России и других сопредельных Белоруссии губерниях; а особливо в Киеве весьма много уже показалось. Новейшие местные о вреях сведения, покойным графом Чернышевым, бывшем прежде генерал-губернатором в Белоруссии, и много от разных людей в лучшее объяснение характера сего народа собрания и в копиях здесь приложенное под лит. В Ж, не думаю, чтоб были вовсе несправедливы и плод единственной ненависти, как они говорят, вдыхаемой различием веры. Сии сведения подобны историческим и суть таковы: жиды умны, проницательны, догадливы, проворны, учтивы, услужливы, трезвы, воздержаны, скромны, не сластолюбивы и проч.; Но с другой стороны, неопрятны, вонючи, праздны, ленивы, хитры, любостяжательны, пронырливы, коварны, злы и тому подобное. Можно о том читать обстоятельнее в упомянутых приложениях. Но я замечу только здесь важнейшее или, лучше, вреднейшее для обществ, между коими они обитают, обычаи и установления:

1) находятся у них школы, то есть: молитвенницы или училища их веры и воспитания. Там раввины, наполняясь исступлением древних их талмудов или толковников их религии, преданиев, обычаев и законов, превращают начальные основания их чистого богослужения и нравственности в ложные понятия о справедливости и неправде, и вместо общественной, практической добродетели поощряют простой народ к одним пустым обрядам и ненависти других народов. А чрез то так его ослепили и непрестанно ослепляют, что возвысилась и утвердилась между ими и прочими не единоверными с ними так сказать неразрушимая стена, которая, окружая их мраком, содержит в твердом единстве и отделении от всех обитающих с ними. Там детей своих они воспитывают с наивеличайшим тщанием относительно только религии их и суеверий, а в прочем ничему иному не учат, правил благонравия и честности не преподают; напротив, поощряют и наставляют к обманам, хотя и хвастают, что будто между ими находятся мужи, имеющие великие познания. За научение талмудов платят они дорого и ничего не жалея. Я видал от восхождения до захождения солнца стариков и юношей, кривляющихся и трясущихся с воплем над сими книгами. Закон свой содержат, особливо в буквальном смысле обрядов, весьма твердо. В субботу ни за что не примутся. Посты свои наблюдают с крайним благоговением, весьма строго и постоянно. Женятся весьма рано, иногда прежде 10 лет, от чего хотя плодущие, но слабы. Доколе школы будут существовать в настоящем их положении, ни малой не предвидится надежды к перемене их нравов. В сих сонмищах преподается и укореняется суеверное учение, что они почитают себя единственно истинными богочтителями, а о всех других не единоверных с ними думают уничижительно, признавая их за язычников и идолопоклонников, под названием «акум» (поганые). Там вперяется в народ беспрестанное ожидание мессии, которого они в помрачении своем баснословят быть Господом вселенной, не духом истины и добродетели, чем Спаситель наш, соединив земное с небесным, учинил человека по блаженству его души, царем мира, Божеству подобным; но они думают, что их Мессия, покорением под свою державу вещественно всех земнородных, будет над ними плотски владычествовать, возвратит им прежнее их царство, славу, великолепие, и воздвигнув материально вновь храм Соломонов, вознесет их имя паче всякого имени. Потому-то из детства упоенные сими предубеждениями, закореневшие и состарившие в оных, или, лучше сказать, не имея никакого понятия о человеколюбии, бескорыстии и прочих добродетелях, ни к чему они более не привязываются; как к собранию богатств, сокровищ, для созидания того храма или для плотских своих удовольствий нужных. Впрочем, думают только о настоящем, не заботясь нимало о будущем; а потому ни в каком случае не мучатся совестию, пускаются на все. Честь у жида ничего не стоит. Себя они чтут пред всеми другими превосходнейшими. Вследствие того, чтоб не показать своего унижения, не снимают ни пред кем с голов своих ермолок! При малейшем а особливо общем их благоденствии, взмериваются до чрезвычайности, думая, что пришло время Мессии, который даст им собственных своих первосвященников, вождей, судей, и прочие. Пример сего надмения, как сказывают, здесь при дозволении им права заседать в магистратах и пользоваться привилегиями купечеству и мещанству, наравне с прочими подданными (чего, как выше явствует, не позволялось им польскими законами), весьма был ясно всеми видим.

2) Имеют они кагалы, то есть судилища или места правления, составленные тоже из избраннейших их старейшин или раббинов, как и школы их. Они существуют издревле и владычествуют над их народом самовластно. При забрании белорусского края к России оставлены они, плакатом 1772-го года Государыни Императрицы, на прежнем их положении, как думать можно, единственно для государственных податей, чтоб чрез них удобнее было сбирать оные. В сих кагалах определяются и совершаются все их духовные и гражданские дела. Духовные: позволение и запрещение хоронить умерших на их кладбищах; обрезывать младенцев; входить в школы и их собрания; браки и разводы; употреблять резников, без коих никакого животного в пищу себе употреблять не могут. Гражданский суд между ними и расправа; наследства, полиция и сбор с их народа денег, не токмо для государственных податей, но и для общественных их нужд сии сборы существуют у них, кроме многих прочих, под двоякими главными названиями, а именно: хебрикадыш (священный) и коробка. Из них первый якобы на погребение бедных, чем присвоили себе кагальное право забирать у наследников богатых умерших имения, иногда и до половины; второй - якобы на содержание школ и вспоможение убогим, который взыскивается с резников весьма дорогою ценою за продажу кошерного мяса. Все сие составляет кагалам ежегодно знатную сумму доходов, несравненно превосходнейшую, нежели с их ревизских душ государственные подати. Кагальные старейшины в ней никому никакого отчету не дают. Бедная их чернь от сего находится в крайнем изнурении и нищете, каковых суть большая часть. Взглянуть на них гнусно. Напротив, кагальные богаты и живут в изобилии; управляя двоякою пружиною власти, то есть духовною и гражданскою, в руках их утвержденною, имеют великую силу над их народом. Сим средством содержат они его, или по видимому рассеянное общественное их политическое тело, не токмо в неразрывной связи и единстве, но в великом порабощении и страхе. Уездные подкагалки подчинены губернскому кагалу, а губернский синагоге или главному духовному суду, бываемому по случаю чрезвычайных собраний в Бресте или Вильно, или где бы то ни было, но большею частию, как слышно, вне Российской империи. Сей духовный суд есть великий центр их правления. В него из губернских кагалов, чрез нижние инстанции или подкагалки, переносятся всякого рода дела по апелляциям. Примечено даже за некоторыми малоосмысленными христианами, что и они подвергаются суду сих раббинов, которые не из свойственного им правосудия, но для дальнейших своих видов и ослепления прочих простолюдинов, доставляют им некоторое удовлетворение: ибо в деле с христианином у них правды быть не может. Сие запрещено талмудами. Славится здесь в разбирательстве тяжб чрезвычайными собраниями, даже иностранных иудеев, некоторый жид Зальман Брохович, живущий в местечке Лезне, пред глазами которого ополичил я винокурение, производимое жидами под предлогом дворянского права. В лицемера сего, лично виденного мною, веруют наиболее хасиды, почитая его своим патриархом. Слово его - им закон. Хасиды сии суть их раскольники или секаторы, в недавнем времени от древних их преданий некими новыми обрядами отличающиеся. Уже приметно видим между ими раздор. Первые жалуются на последних, что они детей их, а особливо богатейших купцов, сманивая в свою секту, обирают у них золото и серебро, которое остается в неизвестное употребление вышеупомянутого ханжи. Многие утверждают, что будто чрез него переводят они серебряные и золотые деньги в Палестину на богоугодные там дела, чаятельно при случае пришествия мессии, которого всечасно ожидают на создание их храма.

3) В некоторых из сих кагалов и школ находятся у них раббины, называемые ими кабалистиками, которые таинственные о значения талмудов объясняя по своему вымыслу и буквы священного писания перенося из одного места к другому и подбирая их слово к слову, составляют из них речения, к деяниям нынешних времен или, лучше, к желаниям их относящиеся. Таковым прогностичеством, чародействами и подобными изуверствами или лучше, потачками и укрывательствами самых уголовных преступлений доводят они простой народ до предпринятой ими цели. И потому многие из жидов не начинают никаких важных дел без вычисления выкладок или советов сих кабалистиков.

4) В оных же кагалах установляются херимы, то есть страшные заклинания на все их общества, или на некоторое частное лицо их рода; в хранении какой-либо тайны, или в домогательстве всеми средствами - даже самой злобы, какую только изобразить можно - чего-либо им нужного. Удивительный пример сему был, в недавних годах, против некоего польского помещика Тизенгаузена, в Зельвянском их собрании учиненный, о коем в приложении под литерою Г читать можно РЯ. Там позволено было на тех жидов, кои против общих их польз к помещику сему прилепились, сочинять даже фальшивые векселя, подписываться подложно под их руки и утверждать все то присягою в местах судебных. Из сего видно, что жидовская клятва, не кагалами их определенная, ничего для них не значит.

5) В сих же сонмищах или кагалах определяются и даются также казаки, то есть вечное право на содержание какой-либо аренды или откупа; в который они по своему произволению отдают чьи бы то ни было чужие недвижимые имения, как-то: деревни, корчмы, мельницы, луга и проч. Таким образом, ежели только раз настоящими владельцам и отданы оная были какому-либо жиду на аренду или на откуп, то другой жид не смеет уже, хотя бы и с прибавкою оброчной суммы, приступить к торгу и взять оных в свое содержание, отняв тем выгоды у первого; но ежели бы помещик отобрал оные у еврея и отдал в содержание христианину тогда после онаго, в случае новой отдачи может уже другой жид приступить к снятию тех аренд или откупов в противном случае жид, преступивший сие кагальное постановление, подвергается лютым истязаниям, какие только в тех их кагалах совершаются и коих боится их народ паче наказаний, бываемых от правительства по делам криминальным.

6) Там же, то есть в сих кагалах, исполняются или по крайности, теперь только защищаемы бывают те христианские кровопролития, в коих иудеи по разным временам и царствам подозревались и поныне по архивам замечаются, что видеть можно из приложений под литерою Д, хотя я, с моей стороны, о сих кровопролитиях думаю, что, если они и бывали где-либо в древности, то не иначе как токмо по исступлению некоторых их фанатиков, но счел однако за нужное не выпустить их из виду. Что ж принадлежит до прочих преступлений еврейских, то о них достоверно известно из приложенной здесь под лит. Е. справки, в которой явствует, что редко бывает уголовное дело, в котором бы не были многие или один жид замешан, если не настоящим действием, то, по крайней мере, соучастием. Из сих же кагалов или их правительств истекают по их народу всякие приказания, налог податей, наряды и прочие распоряжения, которые исполняются с такою точностью и скоростью, что удивляться должно. Живущие по городам, местечкам и деревням тотчас сообщают все друг другу.

8) Впрочем, жиды обращаются в торговле, а некоторые, и то весьма мало, в легких ремеслах. Жены их большею частью сидят в городах и местечках по лавкам и вяжут чулки, чему последнему приобучил их принуждением граф Чернышев. Ездят по ярмаркам и ходят по домам, чаятельно, с великою для себя прибылью; но вообще сказать должно, что вся жидовская торговля едва ли полезна государству и казне. Сии еще прежде по делам коммерцколлегии мною замечено.

9) Нередко они здесь упражняются при господах в факторстве или закупке всего для их домов нужного; сии факторы или, лучше сказать, повсеместные пристава бдят, под видом прислуг, душевно и телесно над истощением хозяйских имуществ, и сообщают нужные известия своим собраниям. Многие польские владетели без жида шагу не ступят, и крестьяне по своим нуждам, не заплатив несколько копеек сим хранителям, не смеют показаться в их дома.

10) Занимаются также здесь жиды мелочными перекупками всяких произрастений, и где их много живет, там вообще по городам бывает дороговизна в съестных припасах. Всего же больше упражняются в деревнях в продаже по корчмам горячего вина, а паче в раздаче в долги всего нужного крестьянам, с приобретением чрезвычайного росту; и потому, попав крестьянин единожды в их обязанность, не может уже выпутаться из долгу.

11) Для сбору сих своих долгов ездят они осенью так называемою колядою, как выше описано, иногда тайным образом и по ночам, спаивая не только самих хозяев, но жен их и детей, развозимым с собою вином; пьяных обсчитывая, обирают с ног до головы, и тем погружают поселян в совершенную бедность и нищету. Приложенное здесь под литерою Ж польское сочинение, хотя по виду своему сатирическое и шуточное, но поелику, по собранным мною известиям, вижу я в нем совершенный образ жида, помещика и крестьян белорусских, то и взял я смелость сюда приобщить оное. Подлинно здесь находятся таковые жиды, арендаторы и легковерные помещики, предавшие в руки жидовские не токмо временно, по и бессрочно деревни свои, чрез вверяющие письма, контракты и другие крепостные сделки. Всяк себе представить может, каковы суть крестьяне под господством жидов! Должно однако ж справедливость отдать и сим последним, что при нынешнем недостатке хлеба они немало голодных поселян снабжали кормом; впрочем, всяк знает, что не без расчета, ибо при снятии жатвы, данное ими сторицею они возвратят, ежели только правительство в том не воспрепятствует им учиненными от него строгими предписаниями.

12) Жидов в Белоруссии числится по последней ревизии мужеска полу только 18121 душа, но известно, что множество их прописанных или после ревизии из-за границы пришлых. Доказывается сие тем, что в губернском городе Витебске находятся, кроме наемных, 700 еврейских домов, а числится ревизских душ с небольшим 500 мужеска пола; но в каждом однако дворе до 20 их найти можно, а также и явкою ныне таковых прописанных в правительстве. Потому думаю, что скоро их найдется, как говорят здесь, более 100000 мужеского одного полу, ежели только захотят они употребить в свою и государственную пользу милосердие Государя Императора, оказанное им позволением в годичный срок подать о себе вернейшие сказки. Если ж они сего не учинят, то без особливого чрезвычайного средства трудно им сделать справедливую перепись; ибо, живя по городам, местечкам, дворам господским, деревням и корчмам, беспрестанно почти перебегая друг к другу называют себя не туточными жителями, а гостями, из другого уезда или селения пришедшими. А притом как, много из них единообразных, единоимянных, каких-нибудь Мовшев, Абрамов, Лейбов, Хаймовичев, Лейзарочев и тому подобных; да к тому же все одеты в одинаковое черное платье, то и теряется память и смешивается понятие при случае их счета и различия, а особливо по делам исковым и следственным. Трудно сыскать виноватого: всякий откликается и всякий не тот. Cии должно отнести также к их хитрости.

13) На вопрос мой, каким образом они могут себе достать прокормление своими собственными трудами, то есть хлебопашеством, скотоводством и рукоделием, а не извлекать онаго от крестьян лихоимством и не содержать по деревням ни корчем, ни аренд и переторжкою не заниматься, все кагалы губернские и уездные почти одинаковым образом отозвались:

во-первых, оправданием себя, что они никакими корыстолюбивыми промыслами не извлекают от крестьян хлеба;

во-вторых, что прокормление свое получают разными способами, законами дозволенными;

в-третьих, что способности и привычки к хлебопашеству не имеют и в законе своем находят к тому препятствие;

в-четвертых, что по купечеству и прочим общежительным заимностям с помещиками и другими людьми, обязаны контрактами и векселями, почему и отлучиться никуда, без крайнего себя и прочих разорения, возможности не находят, и наконец, что сверх нынешних их упражнений, никаких других способов, служащих к их продовольствию, не предвидят, и не имеют в том надобности, а желают остаться на прежнем положении, соглашаясь однако в том, чтоб по деревням для собирания долгов не ездить и крестьянам более 50 к. в ссуду не давать, возвергая впрочем недостаток хлеба на самих помещиков, якобы крестьян своих угнетающих безмерными поборами и работами. Один только еврей польского короля, надворный советник Нота Хаймович представил необходимость доставить множеству праздных людей сего народа безнужное пропитание заведением разных фабрик и рукоделиев, так, чтоб освободить их от двойного оклада, из Белоруссии переселить на пространные пустопорожние земли; о чем подал свой проект, который, равно как и кагальные отзывы, при сем в подлинниках под литерами 3 и И прилагаю. На вопрос же мой, чрез поветовых маршалов, владельцев: каким образом крестьяне их освободиться могут от жидовских корыстных промыслов, так чтоб оставался довольный леб у них на пропитание, все отозвались, что избавиться от того они другого средства не предвидят, как только чтобы все жиды были из деревень и местечек их высланы в те города, где они записаны или куда начальству угодно будет; ибо единственною причиною истощения их крестьян по своим оборотам признают они жидов. Напротив, один из всей губернии помещик, князь Любомирский, отозвался, что крестьяне его не от жидовских промыслов терпят в хлебе недостаток, но от разных непредвидимых случаев и неурожаев; что ежели их выслать из его владений, то он понесет немалый убыток, по той причине, что получает с них знатные за аренды доходы и уплачивает оными проценты в банк. Те их отзывы, а равно и мнения господ губернатора, вице-губернатора и губернского прокурора в подлинниках же здесь под литерою Е прилагаются. По таковым древним и новым о жидах примечаниям и разным о них мнениям нахожу я: школы их ничто иное, как гнездо суеверств и ненависти к христианам; кагалы - опасный status in statu, которых благоустроенное политическое тело терпеть не долженствует: в Пруссии они уничтожены. Денежные сборы более к угнетению их народа, нежели к пользе служат, и по собственному их хвастовству, вино у корчмарей для простого народа, а деньги у кагальных для прочих; суть такие мечи, против которых редко кто устоит. Хазаки, коварный вымысел для содержания в единых их руках всех откупов и аренд, есть род самой вернейшей монополии. Херимы - непроницаемый, святотатственный покров самых ужаснейших злодеяний, ко вреду общему и частному свершаемых. Коляды - искусный грабеж, под видом приязни и дружеского посещения. Аренды, корчмы, факторства, торговля и все прочие вышеописанные их установления и деяния ничто иное суть, как тонкие вымыслы, под видом прибылей и услуг ближним истощать их имущество.

Словом, ежели вообще их нравы и поступки одобрить не можно, то нельзя правильного сделать заключения, чтоб евреи в нынешнем их положении были добрые люди, а потому и добрыми подданными почтенны быть не могут, ибо известно, что единственно благонравный образ мыслей производить гражданские добродетели. А притом, как большая часть из них не имеют даже своих домов и могут переходить, при всяком случае, с места на место и в другие государства, нося все свое имущества с собою, то и не можно признать их собственно принадлежащими Российскому государству. Многочисленность же их в Белоруссии, кроме вышеописанных вредных их качеств, по единой только уже несоразмерности с хлебопашцами; совершенно для страны сей тягостна. Между многими вышеописанными в первой части причинами, она есть воинственно из главнейших, которая производить в сем краю недостаток в хлебе и в прочих съестных припасах.

В рассуждении чего, чтоб исполнить волю Государя Императора и отвратить на будущие времена скудость в Белоруссии хлеба, с одной стороны, обуздавшем жидовских промыслов; а с другой, некоторым освобождением от них сего края; ведет само собою необходимые последствия: что должно от их связи освободить Белоруссию и притом без нанесения кому-либо вреда в интересах; уменьшить их число и облегчить тем продовольствие коренных ее обитателей, а оставшимся из них дать лучшие и безобиднейшие для других способы к их содержанию, как равно и переселившимся в другие места; узнать верное число их, поместить в классы, пристойные благоустроенному государству; привести их под единственное управление самодержавной власти, а для того ослабить их фанатизм и нечувствительным образом приближать к прямому просвещению, не отступая, однако, ни в чем от правил терпимости различных вер; вообще, истребив в них ненависть к иноверным народам, уничтожить коварные вымыслы к похищению чужого добра; пресечь праздность и тунеядство; словом, устроить их политически и нравственно, подобно просвещенным народам.

| |

Державин Г.Р.

Обязан будучи вследствие высочайшей воли Государя Императора сказать мое мнение об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного и обуздании корыстных помыслов евреев таким образом, чтобы они, снискивая себе пропитание собственными своими руками, были более чем ныне благу общему полезными, прочитывал я и разведывал все, что только до сих предметов принадлежит. По всему тому нахожу, что мнение мое должно быть в двух частях: во-первых, вообще о белорусских обитателях; во-вторых, о евреях.

ЧАСТЬ I

Вообще о белорусских обитателях

Белорусская губерния, составленная из бывших Полоцкой и Могилевской, простирается на нарочито различных земляных почвах. В Полоцкой — глинистые, песчаные и подзол; в Могилевской — серые, иловатые и тоже несколько глинистые, потому хлебные урожаи суть в них не одинаковы: в Могилевской всегда лучшие, в Полоцкой всегда худшие. Уверяют, что в сей последней уже сряду 9 лет продолжается недород хлеба, и оттого все запасы перевелись. В нынешнем году в сей северной части терпели поселяне не только недостаток, но и самый голод; в полуденной же, или Могилевской, хотя не было изобилия, но и нужды большой не видали. Кроме годов неурожайных причины недостатка хлеба нахожу я следующие.

Первое: вообще поселяне в Белоруссии хотя единоплеменны русскому пароду, но примечается в них удивительная разность и в нравах, и в образе жизни. Русские крестьяне не только в смежных провинциях, но издавна в сей край зашедшие, трудолюбивы и прилежны к земледелию. В случае хлебного недорода наполняют недостаток свой извозом и разными промыслами, никогда почти не требуют ссуды или помощи от владельцев, несравненно принося больше им прибыли, сколько исправным платежом оброка, столько тщательным обрабатыванием полей. Напротив того, поляки ленивы в работах, непроворны, чужды всех промыслов и нерадетельны в земледелии; не заботятся о будущем, но ищут, как бы прогулять время и отлынивать от трудов. Несколько раз примечено, что в самую рабочую пору [они] целые дни просиживают над озером с удою. В случае неурожая хлеба считают необходимым долгом просить снабжения от помещиков не только для семян, но и для пищи. По собрании жатвы неумеренны и неосторожны в расходах: пьют, едят, веселятся и отдают жидам за старые долги и за попойки все то, что те ни потребуют; оттого зимой, обыкновенно, уже показывается у них недостаток. Едят хлеб не веяный, весной — колотуху или из ржаной муки болтушку; в мае, июне и июле довольствуются, с небольшой пересыпкой какого-нибудь жита, изрубленными и сваренными травами наподобие каши; терпя голод, так бывают истощены, что с нуждою шатаются, и оттого успехов в земледелии в сем краю быть не может. Присовокупя к тому, что в праздничные дни, коих они сверх установленных множество выдумали еще сами, обращаются в пьянство и просиживают в корчмах. Таковой образ жизни польских крестьян произошел, кажется, от древней их свободы, что вольно им было переходить от помещика к помещику, что платили тогда весьма легкие подати, что поступали в управление от одного арендатора к другому. А оттого, будучи не привязаны ни привычкой, ни доверенностью к помещикам, ни заботой и строительством к домам своим, первых почти совсем не зная, а о вторых не имея ни малейшего рачения, уповают сегодня или завтра перейти на новые жилища; а оттого так сделались ко всему равнодушны и вялы, что похожи на отчаянных. Словом, живут со дня на день, лишь бы как-нибудь провести время.

Второе: владельцы также, исключая некоторых, не суть домостроительны: управляют имениями своими, а особливо богатейшие польские господа, большей частью не сами, но через арендаторов и экономов своих.

Третье: превосходнейшие прибытки получаются здесь больше от винокурения: курят вино владельцы, курят панцирные бояре , окольная шляхта, попы, разных орденов монахи и жиды .

Четвертое: многие здесь владельческие деревни отдаются в аренду, но редко можно видеть в них устройство по причине, что к заключению контрактов на аренды нет общих правил, коими бы охранялись как крестьяне от отягощения, так и хозяйственная часть от расстройки; а от того выходит, что многие любостяжательные арендаторы, оставляя прямое хозяйство, которое бы при порядочном распоряжении могло бы приносить довольную к вознаграждению трудов их прибыль, выискивают все средства к скорейшему своему обогащению на счет вверившего им свои деревни; крестьян изнурительными работами и налогами приводят в беднейшее состояние и превращают из хлебопашцев в бобылей, а владельческое домостроительство нерачением об оном и опустошением для извлечения своей корысти повергают в совершенный упадок.

Пятое: также некоторые помещики, отдавая на откуп жидам в своих деревнях винную продажу, делают с ними постановления, чтоб их крестьяне ничего для себя нужного нигде ни у кого не покупали и в долг не брали, как только у сих откупщиков, и никому из своих продуктов ничего не давали, как токмо сим жидам же откупщикам; а сии, покупая от крестьян дешевле истинных цен и продавая им втрое дороже, обогащаются барышами и доводят поселян до нищеты, а особливо при возвращении от них взаймы взятого хлеба: ибо ежели не с сугубым превосходством, то уже, конечно, должны отдать вдвое; кто же из них того не исполнит, бывают наказаны. Такими-то и тому подобными узами (не говорю сего обо всех) отняты все способы у поселян быть зажиточными и сытыми. Однако при всем том есть достаточные, которые вышли из необходимости быть одолжаемы жидами.

Шестое: к вящему же их [достаточных] расстройству не токмо в каждом селении, но в иных и но нескольку построено владельцами корчем, где для них и арендаторских жидовских прибытков продается по дням и по ночам вино. Сии корчмы ничто иное суть, как сильный соблазн для простого парода. В них крестьяне развращают свои нравы, делаются гуляками и нерадетельными к работам. Там выманивают у них жиды не токмо насущный хлеб, но и в земле посеянный, хлебопашенные орудия, имущество, время, здоровье и саму жизнь.

Седьмое: сии злоупотребления усугубляет обычай, так называемый коледа , посредством коего жиды, ездя по деревням, а особливо осенью при собрании жатвы, и напоив крестьян со всеми их семействами, собирают с них долги свои и похищают последнее нужное им пропитание.

Восьмое: жалуются здесь на сильный вывоз хлеба евреями в Лифляндскую губернию, а оттуда на привоз в Белоруссию многого количества вина. Я не понимал сему причины, какая была от того прибыль, чтоб, из Белоруссии вывозя хлеб в Лифляндию и пересиживая оный там в вино, ввозить паки в Белоруссию. Казалось мне, что прибыльнее бы было здешний хлеб, переведя в вино, здесь же распродать и тем бы избавиться от излишних туда и сюда на провоз расходов; но меня уверили, что будто лифляндские экономы знают какое-то средство, из меньшего числа хлеба большее количество доставить вина не прямым искусством, но какой-то сдобой.

Девятое: терпят здесь крестьяне недостаток в соли, оттого что казенная продажа оной в 1794 году отменена, а для вывозу оной из Риги не сделано распоряжения; но, напротив того, оказывается им в том препятствие тем, что [так] как продукты здешние выменивают они там на соль непосредственно у иностранных негоциантов, то и почитается сие за род торговли, купечеству принадлежащей, а потому рижскими купцами крестьянам сие возбраняется.

Десятое: поголовная хлебная подать, почитаемая здесь против прочих губерний тягостью, уменьшает тоже избыток в хлебе.

Одиннадцатое: сетуют здесь также, и мною лично при объезде губерний примечено, что многие небольшие дороги, по которым никакого прогона скота в столицу не бывает, сделаны так же обширными, как и большие, то есть занято под них по 30 саженей шириной, потому многие удобренные поля или, лучше сказать, у некоторых владельцев почти целые владения под линии дорог сих отошли и через то запустели, что на них никакого посева хлеба не бывает.

Двенадцатое: несколько тысяч душ, бывших прежде владельческими крестьянами, домогаясь дворянства, запустили без хлебопашества ноля свои.

Тринадцатое: недостаток в скоте отнимает способы к удобрению полей, и вообще от всего вышеописанного и тому подобного губерния сия терпит скудость в хлебе. К отвращению чего необходимо, удаля все причины содействующие сему, уничтожить злоупотребления и изыскать средства к умножению изобилия, и для того предполагается следующее.

Первое. Должно обратить внимание на сельское домостроительство, которое в худом состоянии здесь находится, и поелику земледелие есть главнейшая оного часть, от которого происходят скудость и изобилие, то об усовершенствовании оного прилагаю под литерой «А» поданный мне через правящего должность губернского маршала проект, сочиненный некоторым искусным в домостроительстве здешним обывателем и многими другими одобренный сообразно местному положению сей губернии. Не угодно ли поручить оный рассмотреть Комиссии сельского домоводства и опекунства иностранных, и ежели найден будет полезным, то, издав на основании оного экономический регламент, послать белорусскому дворянству, по крайней мере родом совета, ибо хотя всякий владелец сам должен печься о частной своей пользе, но правительство, по общему политическому правилу, обязано приводить доброе состояние частных семейств в ближайший союз с общим благом. А для вящего поощрения владельцев к сей общеполезной части не угодно ли будет облагонадежить их, что всякое хозяйственное устройство, приведенное к усовершенствованию, кроме вещественной самим им прибыли и удовольствия, удостоено будет высочайшим монаршим благоволением и доставит преимущество, что при выборе в должности предпочтен будет таковой менее радивому о собственном домостроительстве, и исполнение сего возложить на господ поветовых маршалов.

Второе. Поправление крестьянского характера и состояния должно также отнести к попечению владельцев. Им известны их подданных качества, склонности, поведение, хозяйство без урядницы, имущество, недостатки и всякие потребности. Они могут в них злое исправлять, доброе поддерживать благоразумным наставлением, прилежным назиданием, деятельным в нуждах пособием и должным взысканием; особливо отводить их от праздности, которая есть источник бедности, и сделать их промышленными, дабы они, по окончании полевых работ, осенним и зимним временем в домах не оставались тунеядцами летних плодов рук своих, но занимались бы по свойствам и умению их рукоделиями или выходили в города для выделки здешних продуктов, как-то льна и пеньки, для чего множество сюда приходят великороссийских крестьян и приобретают себе прибыль, коей они лишаются по единой своей лености; или же обращались бы в извозах и других работах, коих в городах довольно сыскать удобно, — одним словом, сделать их полезными себе и другим, возбуждая отличием больше промышленных о собственном благе, в других похвальное ревнование и любовь к преимуществу, которые возродят потом склонность к трудолюбию, а сие принесет с собой довольство и изобилие.

Третье. Винокурение, привилегиями здешней стране предоставленное, признать должно необходимым средством в домостроительстве по местному положению. Оно доставляет удобность к содержанию довольного количества скота, нужного для удобрения здешних хладных полей, и делает главный владельческий доход, но по вкравшимся злоупотреблениям оно не приносит той выгоды владельцам, какую бы могли они иметь, пользуясь в полной мере сим нравом, им предоставленным. И для того нужно строго подтвердить учреждение о винокурении в сей губернии графа Чернышева , бывшего здесь генерал-губернатором, 1772 года, состоявшееся и высочайше конфирмованное: во-первых, чтобы производили оное одни только помещики, владеющие деревнями, где их хлебопашество состоит при местечках и фольварках, на винокуренных своих заводах под собственным или управителей их присмотром, а не в других где отдаленных местах, и с тем обязательством, чтоб всякий таковой владелец непременно ежегодно оставлял у себя и у крестьян своих в зерне запасного хлеба столько, сколько, по расчислению хотя самой меньшей пропорции, нужно для прокормления в случае недостатка крестьян своих и обсеву их полей, под опасением за неисполнение сего подвергнуть имение свое описи в казну. И чтобы повсеместно не ранее открывалось винокурение каждого года, как в половине сентября, и оканчивалось в половине апреля. Во-вторых, возобновить запрещение, чтоб не имеющие во владении своем деревень — окольная шляхта, панцирные бояре и жиды — отнюдь вина не курили ни у себя, ни в помещичьих заводах, ни под каким видом и не ввозили оного образом торговли из других губерний, и не распродавали ни по домам, ни в корчмах, ни поведерно, ни почарочно. А об имениях поповских и монашеских (кроме собственных их родовых или приобретенных дворянских), по таких, кои по завещаниям и другим институтам перешли от помещиков к плебанам для поминовения их душ и числятся церковными, не угодно ли приказать рассмотреть прежние их инвентари, и в которых доходов с винокурения не окажется, на тех распространить такое же запрещение. В-третьих, нарушителей запрещения не оставлять ненаказанными, но тотчас, как скоро уведано будет о их преступлении, предавать законному суждению; а помещиков, если они или не в предписанных местах устроят винокуренные заводы, или производить будут винокурение во время непозволенное, или же допустят в своих заводах производить винокурение тем людям, кои права к оному не имеют, под каким бы то видом ни было, таковых лишать навсегда права винокурения, и за всем тем поручить строгое иметь наблюдение земской полиции, определив, сверх того, доносителям в награждение половину выкуренного вина, а другую — в Приказ общественного призрения , дабы сие установление во всей точности исполняемо было.

Четвертое. В Великой и Малой России нет обыкновения, чтоб владельцы отдавали свои имения другим в аренду; но здесь и в других губерниях, присоединенных от бывшей Польши, издревле оно существует; то же употребительно в Курляндской и Лифляндской губерниях. Разность одних аренд между другими ощутима. В Курляндии сей образ управления имениями, если не возвышает, то не приводит в упадок домостроительства; а здесь (хотя нельзя сказать вообще) более разорения, нежели выгоды приносит. Причина таковой разности — не одинаковые там и здесь условия об арендах: в Курляндии делаются оные на 9, 12 и 15 лет, и в заключаемых контрактах имения во всех частях предохраняются от расстройства; а в Белоруссии обыкновенно отдается аренда на год, на три, а редко на шесть, по истечении ж одного года или трех иногда продолжается сызнова с тем или другим арендатором; а при том менее наблюдается предосторожности в охранении имения от разорения, ибо контракты большей частью партикулярные и до судебного утверждения не доходят; а от того происходит, что получающий имение на год или на три не имеет нужды прилагать особенного старания об удобрении домостроительства, ибо круг его аренды совершается только на том, что ухватит от владельца; а для того обращает все усилие извлечь свою корысть из того, что видит и с чем приемлет имение, не заботясь о его усовершенствовании и не сожалея о его истощении. Напротив того, время 9 или 12 лет заставляет арендатора необходимо печься о содержании хозяйства в лучшем порядке, поелику по истечении трех лет остается еще 6 или 9, в которые собирать [он] должен плоды своего рачения или нерачения. Следственно, если б с самого начала [арендатор] пренебрег о своем домоводстве, то бы в последствии времени должен терять из собственного своего кармана, особливо в случае неурожая, платя всякий год одинаковый по положению доход. И для того не угодно ли распространить и на присоединенные от Польши губернии сие общее об арендах правило: 1) чтоб имения (разумеется, дворянские) дворянину же, а не другого состояния человеку отдаваемы не были в аренду менее, как на 9 лет, а по согласию, на 12 и 15; 2) чтоб при отдаче всему хозяйственному, помещичьему и крестьянскому состоянию было верное описание за общим владельца и арендатора подписанием; 3) в заключаемых контрактах должны помещены быть обязательства арендатора, обуздывающие его от расстройки имения, как-то: что он не должен крестьян сверх положенного отягощать работами и разными податями под ответом, какой условятся между собой стороны положить; что лесов, кроме внутреннего домашнего обихода, фольваркового и крестьянского, на строение и на дрова не имеет права истреблять для своей корысти; что все хозяйственные части будет содержать в порядке и не допустит до упадка, и что по истечении аренды повинен будет все отдать по той самой описи, по которой принял, в таком состоянии, качестве и количестве, в каком получил, исключая несчастные случаи, засвидетельствованные нижним земским судом , как-то: пожара, язвы и скотского падежа; 4) арендные контракты, сдаточные инвентари или описи должны совершаемы быть в присутственных местах, и по оным вступление в арендное владение, и по истечении срока отдачи имения отчиннику должны деланы быть чрез нижний земский суд. Всякие же аренды дворянских имений купцам и мещанам, христианского ли они закона или жиды, вовсе запретить и тотчас уничтожить, дабы люди не свойственными своему состоянию упражнениями не занимались, ибо чрез то происходит и частный, и общий вред. Сими предосторожностями, без нарушения права свободы располагать всякому своей собственностью, дворянские имения, переходящие в аренду, охранятся, сколько возможно, от разорения.

Пятое. Корчмы графом Чернышевым позволено строить и в них по здешним привилегиям продажу вина производить только при больших дорогах в узаконенном расстоянии друг от друга, на ярмарочных и прочих местах для довольствия проезжающих съестными припасами и фуражом; но как с забрания края по сие время слишком их размножилось и по поданным ко мне ведомостям числится около 5000, а слышно, что будто еще и более, то все излишние и вновь выстроенные после забрания края корчмы, находящиеся не при больших дорогах, не при ярмарках и перевозах и не при мельницах, словом — там, где никакого собрания посторонних людей не бывает, тотчас уничтожить, и продажу вина в них запретить; а равно без позволения Казенной палаты и губернатора вновь их не строить, а особливо на границах великороссийских губерний, где откупщиками казенного вина продажа производится, ибо таковые корчмы служат в подрыв коронных поверенных, следовательно, во вред казне. А которые корчмы где останутся, то учредить их на праве шинков, и жидов-арендаторов тотчас выгнать, и нигде им продажи вина ни ведрами, ни чарками производить не дозволять, ни винокурами при заводах винных, ни факторами или купчинами при домах помещичьих не быть, словом, кроме больших дорог, ярмарок, мельниц и пристаней, где сбор посторонних людей бывает, не токмо корчмы, но и самые шинки иметь только в местечках и при фольварках под собственным надзиранием помещиков или их управителей; а в деревнях и в пустых отдаленных местах отнюдь их не иметь, для того чтоб крестьяне не спивались. Кто же будет в своих дачах, хотя в назначенных местах, иметь корчмы или шинки и позволит в них или в своем, или чьем чужом евреям, корчмарям, винокурам, факторам производить на месте продажу вина или развозить оное по деревням, тот подвергнется лишению права винокурения и, сверх того, заплатит доносителю половинную цену проданного вина, а другую в Приказ общественного призрения.

Шестое. Под воспрещением взять имение на три года в опеку, уничтожить вкравшееся между многими владельцами в обычай злоупотребление, что они не позволяют своим крестьянам покупать на стороне нужное им и продавать свои избытки иному кому, кроме их корчмарей, по распространить в сем случае свободу для поселян во всем пространстве, как водится то в России.

Между тем, — седьмое: подтвердить не токмо владельцам, но и сельской полиции, чтоб по праздникам и воскресным дням отнюдь во время отправления божественной службы продажи вина не было, и корчмы в те часы, как и по ночам, по предписаниям градской полиции были запираемы, и смотреть, чтоб множества поселян в них не собиралось и праздно целых дней не провождали.

Восьмое. Не токмо самим владельцам, но и управляющим, и приказчикам за поселянами наистрожайше смотреть, чтоб с коледой жиды и никакие люди не ездили и хлеба с них, а особливо по ночам и украдкой, чрез попойку вина, не собирали, и вообще, чтобы жидам и никому [другому] хлебных долгов своих не платили без подачи предварительно владельцам своих счетов и без приставленных к тому от них людей; а в казенных имениях без присмотра сельской полиции, то есть войтов, старост и выборных, под опасением крестьян отдачи без очереди в рекруты, а евреев ссылки одних, без жен на работу в рудокопные заводы, или какой угодно будет положить штраф, но только строгий, потому что таковые тайные подъезды жидовские и подпойка поселян сколько делают между ними ближайшую связь, столько развращают их и лишают постоянного пропитания. Кратко сказать, винную продажу сколь возможно ограничить, даже можно бы обратить оную в пользу казны устроением кабаков, как в России, ежели б то не было против древних привилегий сего края, всемилостивейше Государем Императором подтвержденных; но только свободы курить вино владельцам отнюдь не отнимать и казенных винокуренных заводов не строить, ибо чрез сие отняты бы были все выгоды у помещиков, и последнее бы хлебопашество и скотоводство по скудости лугов истребилось.

Девятое. Все вышеописанные пункты, до лучшего домостроительства и управления дворянских имений относящиеся, распространить и на казенные имения, в арендном содержании у временных владельцев находящиеся, ежели для них курляндские арендаторские правила в непременный закон будут не даны, потому паче, что по арендаторским правилам графа Чернышева, высочайше конфирмованным, учреждены были под начальством Камерной экспедиции нарочные офицеры для смотрения за управлением казенных староств , во временном владении находящихся, не разоряют ли оные и, в случае крестьянских жалоб, для их защиты; при Казенной же палате, заступившей [на] место Камерной экспедиции, не токмо ни каковых офицеров пет, но и бывший асессор для посылок отменен: то некому ни досматривать за ними, ни их защищать. А для того не угодно ли будет вновь определить по одному асессору в Казенные палаты в те губернии, где таковые имения находятся, для ежегодного оных свидетельства: в точности ли временными владельцами исполняются арендное учреждение и предписанные к общему устройству правила, или, когда введутся в Белоруссии курляндские правила, то поступать по оным.

Десятое. К отвращению многого вывоза из губернии хлеба предписать, чтобы губернское правление, а особливо губернатор, имели вернейшие сведения каждый месяц в каждом повете, получая ведомости о ценах хлеба, и, печатав бы оные, публиковали по губернии, дабы всякий ведал о прямых ценах его, и буде бы оные начали вдруг чрезмерно возвышаться, а наипаче ежели бы чрез особливые рапорты сельской полиции до сведения стало доходить, что где-либо начал оказываться недостаток в хлебе совершенно, то, узнавая подлинную причину дороговизны, отвращать оную законными распоряжениями, воспрещая в другие губернии вывоз хлеба, или, по крайней мере, заблаговременно доносить вышнему правительству для принятия о том, не упуская времени, надлежащих мер. Касательно ж ввоза вина из Лифляндии, то, как учреждением графа Чернышева 1772 года, 12-м пунктом предписано, чрез дворянских маршалов доброту вина продажного свидетельствовать и постановлять ему цену, то на основании сего, ежели бы примечен был великий ввоз откуда вина и было бы основательно подозрение о подделке оного, имеют право, в рассуждении его доброты, осмотреть, и буде то найдется, поступить с подвозчиками по законам.

Одиннадцатое. В отвращение недостатка в здешней губернии соли и сугубой через то бедности крестьян, если несходно и затруднительно, как я и сам думаю, восстановить паки казенную продажу оной, то, по крайней мере, сделать таковые распоряжения, чтоб в Риге она с иностранных кораблей казной покупаема была и приезжающим отселе крестьянам с разными продуктами отпускаема не токмо за истинные цены, но с прибавлением некоторых в пользу казны процентов, назначив к тому точное время, когда крестьянам приезжать за солью. Чрез сие, кажется, казна, закупая соль в дешевую пору, может получить выгоду, а крестьяне, единовременно ездя за солью, избегнут разных купеческих привязок, притеснений и убытков.

Двенадцатое. О всех таких здешних поселянах, которых по всей губернии несколько тысяч доискиваются дворянства, не угодно ли будет приказать скорейшее и без очереди кому следует сделать единовременное рассмотрение, и если они найдутся подлинно дворянами, то, выселяя на границы, учредить из них ландмилицию или как благоугодно будет; а когда признаны будут крепостными, владельческими, то расчислить, в продолжение нескольких лет, в рекруты или строгим высочайшим именным повелением приказать им быть в повиновении у помещиков и обрабатывать данные им от них земли, которые теперь лежат впусте.

Тринадцатое. Поелику недостаток рогатого скота, сколь здесь известно, случается наиболее от заразы, вносимой прогонным скотом, то иаикрепчаише подтвердить брать всевозможнейшие в том предосторожности, дабы зараженный скот не был впускаем, и хотя о сем достаточные уже сделаны предписания, нужно только всемерно строгое исполнение оных; однако, кажется, не худо бы приобщить к оным и сие правило, чтоб всякий промышленник при прогоне скота во всяком месте, где иметь будет ночлег, от владельца того селения или старшины, брал свидетельства с означением, именно которого дня и числа прогоняем им был скот, брав удостоверения, что никаким не подвержен болезням, в чем владельцы и старшины должны проверять его очевидным осмотром, и в случае [наличия] заразы, различие полагать здоровому скоту от больного по известным наружным признакам. Равным образом и в случае продажи на пути какой-либо части брать о том от покупщиков свидетельства и оные при первом ночлеге предъявлять владельцам или старшинам. По тому как, если б где против свидетельства при первом ночлеге не явилось одной или несколько скотин и промышленник ничем не удостоверил, что оные проданы, или же на скоте и самые признаки болезни найдены, то в таком случае, не допуская к дальнейшему прогону, можно бы было задержать и почитаемый в заразе скот отлучить в особое безопасное от сообщения со скотом того селения место дня на три или на четыре. Если б в сие время оказался падеж или видимыми сделались признаки болезни, тогда уже владелец или старшина уведомляет о том земскую полицию, дабы приняты были в таком случае законные меры; когда же бы ни того, ни другого в течение четырех дней не явилось, то промышленник отпускается в его путь с дачею свидетельства о его задержке. Сим средством, кажется, благонадежнее бы можно было несколько отвратить скотский падеж, но только накрепко через сельскую полицию губернаторам смотреть, чтоб под таковым осмотром скота торговщикам или промышленникам никаких прицепок или привязок по дорогам от поселян не было, и через то не возвышалась бы цена на прогонный скот в столицах.

Четырнадцатое. Относительно же таких дорог, по которым прогона скота не бывает к столице, приказать поступить по силе межевой инструкции, где точно предписано отвести по 30 сажен под те дороги, которые идут в столицу и по коим только прогоняют скот, а прочие отрезанные земли отдать по-прежнему владельцам.

Пятнадцатое. Сельские магазины, на основании изданных узаконений, содержать елико возможно в исправности; но как всякий раз выдача и прием хлеба, лично для маршалов, но пространству поветов не токмо тягостны, по и вовсе почти невозможны, то позволить оные магазины, особливо в казенных селениях, содержать за печатями и замками избранных к тому миром старшин. А потому раздачу и прием хлеба на них же возложить, но только бы они, не продолжая времени, давали маршалам сведения, дабы в случае какого злоупотребления можно было маршалам отвратить или исправить оное взысканием с тех старшин розданного хлеба без крайней нужды. В помещичьих же селениях [выдачу хлеба] оставить на отчете самих помещиков, ибо, как выше предполагается, за не прокормление крестьян описывать в казну их деревни, то и нет дальней нужды маршалам наблюдать в точности за их магазинами, а довольно ежели они наведываться будут о сборе в них в предположенное время хлеба и о целости оного делать иногда свидетельства.

Таковым образом может отвратиться от Белорусской губернии на предбудущие времена недостаток в прокормлении. Владельцы получат не меньшие доходы от избытков своих произрастений, а крестьяне, питаясь без нужды чистым насущным хлебом, благословлять будут Отца небесного и земного, простершего о них свое высокое попечение.

Державин Г.Р. Мнение об отвращении в Белоруссии голода и устройстве быта евреев // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.12814, 12.01.2006