Этика социолога и социологического исследования. Этические проблемы в социологическом исследовании

Развитие социальной науки, широкое распространение ее методов заставляет и ученых, и общество снова и снова задумываться над вопросами этики исследования. Особенную актуальность проблема этики исследований получила в связи с ростом популярности качественных методов исследования. Именно эти методы оказываются наиболее эффективными для изучения таких тем, как сексуальное поведение, вероисповедание, здоровье и другие и потому делают его более чувствительным к исследовательскому вмешательству. При изучении подобных сфер наиболее ярко проявляется этическая спорность многих методических решений. Чтобы оценивать нравственную сторону принимаемых решений, их моральность, предупреждать распад устоявшихся ценностей и норм, важно обладать необходимыми знаниями о реальном функционировании морали в обществе.

Любое исследование общества при сборе информации использует в своих целях её носителей – респондентов, информантов, экспертов, наблюдаемых, нарушая тем самым одно из главных этических требований – видеть в человеке цель, а не средство. Поэтому, по сути, каждое исследование общества изначально содержит элемент неэтичности. Риск морального ущерба существует не только для исследуемых, но и для исследователя.

Основы этики исследований были заложены еще в ХIX веке Э. Дюркгеймом. Он предложил термин «социология морали», заявил о необходимости социологического обоснования морали, использования методов социологического исследования морали и пытался создать новый образ этики как эмпирической науки. Источником и объектом морали является общество, превосходящее индивида по своей силе и авторитету. Именно оно требует от индивида моральных качеств, особо важными среди которых, а, следовательно, обязательными компонентами морали считались готовность к самопожертвованию и личное бескорыстие. Э. Дюркгейм оценивал мораль как реальную, действенную, практическую силу. Общество должно непрестанно прилагать усилия для того, чтобы сдерживать биологическую природу человека, вводить ее в определенные рамки с помощью морали и религии. В противном случае возникает дезинтеграция общества и индивида, т.е. то, что Э. Дюркгейм определил термином «аномия» – это, прежде всего моральный кризис общества, когда в результате социальных потрясений перестает нормально функционировать система общественного регулирования потребностей человека. Как следствие такого процесса личность теряет равновесие и создаются предпосылки для девиантного поведения .

В отечественной социологии концепция единства морального действия и моральной реакции на него со стороны общества получила свое обоснование в трудах П. А. Сорокина, предложившего исследовать соотношения различных этических ценностей в зависимости от культурологических и социологических факторов .

В методологии качественных исследований поднимаются важнейшие вопросы о необходимости расширения концепции качества самого исследования. В частности, новое звучание получают этические дилеммы в качественном исследовании, делающие необходимым оценку не только собственно научной, но и этической составляющей качественных исследований. Сегодня можно говорить о нескольких подходах к оценке качества качественных исследований. Первый из них основан на предположении, что для качественных исследований должны быть разработаны такие критерии научности и способы ее достижения, которые при всей их специфичности можно было бы соотносить с традиционными (валидностью, надежностью и др.). Одни авторы, разделяющие этот подход, предлагают пользоваться традиционными критериями, несколько переосмысливая их применительно к реальности качественных исследований и предлагая особые пути и техники достижения высокой валидности и надежности исследования . Другие авторы предлагают альтернативные критерии оценки научности качественного исследования (критерии достоверности, подтверждаемости, переносимости, аутентичности и др.), которые, тем не менее, могут быть соотнесены с традиционными критериями, хотя, безусловно, полного соответствия между ними нет .

Существуют и весьма радикальные подходы к оценке качества качественного исследования. Речь идет о том, что качественные исследования как интерпретативное предприятие должны соотноситься не столько с собственно научной, сколько с более широкой общегуманитарной традицией. Сторонники подобных взглядов подвергают критике «техноцентризм» науки и призывают оценивать исследование не столько с точки зрения его соответствия методологическим нормам научности, сколько с точки зрения того, что именно данное исследование дает культуре в целом, насколько отвечает оно интересам человеческой практики, насколько оно этично, каким оно служит ценностям и т.п. . Другими словами, вместо оценки «правильности» исследования на первый план выходит оценка его этической составляющей. Акцент на этических формах валидизации и трансформационном потенциале исследования и действительно выводит на обсуждение важнейших составляющих социогуманитарной науки.

Многие этические проблемы связаны с балансом между двумя ценностями: получением научного знания и правами объектов исследования. Для проведения качественного исследования, соответствующего этическим нормам и принципам, необходимо балансировать между получением необходимого материала и невмешательством в частную жизнь людей. Предоставление исследовательским объектам прав на абсолютное невмешательство может сделать эмпирическое исследование невозможным, но в то же время предоставление этих абсолютных прав исследователю может нарушить основные человеческие права. Зачастую социологические исследователи ставят людей в стрессовые, смущающие их, беспокойные или неприятные ситуации. При этом исследователю нельзя забывать и о том, что существует возможная опасность негативного физического воздействия и на исследовательскую группу прежде всего в лице интервьюеров. Полная информация об исследователе позволяет защитить людей от мошеннических проектов, а также защитить исследователей, работающих в соответствии с законом. Информированное согласие снижает вероятность, что кто-либо, выдающий себя за исследователя, обманет или причинит вред объектам изучения, а также что кто-то будет использовать полученную информацию в своих корыстных целях. Исследователи обеспечивают невмешательство в частную жизнь при помощи неразглашения имен участников проекта после сбора информации. Это принимает 2 формы, каждая из которых предполагает отделение личности индивида от его или её ответов: анонимность и конфиденциальность . Анонимность означает, что не разглашаются имена испытуемых; объект нельзя идентифицировать, и он остается неузнанным или анонимным. Исследователи избавляются от имен и адресов участников, присваивая каждому определенный код, чтобы обеспечить анонимность. Даже в тех случаях, когда невозможно сохранить анонимность, исследователи должны обеспечивать конфиденциальность. Анонимность предполагает, что личность респондента будет неизвестна остальным людям. Конфиденциальность означает, что информацию можно соотнести с именами, но исследователь сохраняет конфиденциальность, т.е. держит в секрете от широкой общественности. Информация представлена только в агрегированном виде, что не позволяет связать конкретных индивидов с конкретными ответами. Конфиденциальность может защитить участников от нанесения им не только морального, но и физического урона, особенно при изучении проблем политической жизни в недемократическом обществе.

Социальные исследования дают уникальную перспективу обществу в целом. Перспективы и технологии социальных исследований могут быть сильными орудиями в понимании и интерпретации мира. Но стоит отметить, что с силой приходит ответственность: ответственность перед собой, перед профессиональным сообществом и ответственность перед обществом в целом. В итоге необходимо решить для себя, проводить ли исследование этично и требовать ли этического поведения от других. Истинность знания, полученного в рамках социального исследования, и его использование или неиспользование зависит от индивидуального исследователя.

Список литературы

1. Гофман А.Б. Эмиль Дюркгейм в России. Рецепция дюркгеймовской социологии в российской социальной мысли // Москва: ГУ-ВШЭ. 1999. 136 с.

2. Соколов В.М. Социология морали – реальная или гипотетическая? // Социологические исследования. 2004. № 8. С. 78-88.

3. Бусыгина Н.П. Проблема качества качественного исследования: принципы научной и этической валидизации //Методология и история психологии. 2009. Том 4. Выпуск 3. С. 106-130.

4. Войскунский А.Е., Скрипкин С.В. Качественный анализ данных //Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2001. № 2. С. 93-109.

5. Маликова Н.Н. Этические проблемы прикладного социологического исследования // Социс. 2007. № 5. С. 46-51.

6. Ипатова А.А, Насколько разумна наша вера в результаты опросов, или нарушение исследовательской этики в социологических исследованиях // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2014. № 3. С. 26-39.

7. ТощенкоЖ.Т. О протесте и об этике научного социологического исследования // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2011. № 3. С. 142-143.

Мы оказываемся в сфере этики тогда, когда оцениваем результаты любого вида деятельности с точки зрения их пользы или вреда для общества в целом и для конкретных людей, чьи интересы каким-то образом затрагиваются. Говорить об этике - значит задумываться о целях деятельности, о тех последствиях (ближайших и отдаленных), которые она может иметь, а также о тех средствах, которые используются для достижения поставленных целей. Наука как особый вид деятельности неизбежно выходит на эти общие проблемы. Поэтому нельзя рассматривать методы науки только в их техническом аспекте. Необходимо учитывать и этические моменты, всегда присутствующие в научном исследовании, особенно если его объектом являются люди.

Наука по сути своей проникнута благородными стремлениями и гуманистическими идеалами. Высшая цель науки - поиск истины. Истина понимается как некоторая абсолютная ценность. Стремление к истине, также, как стремление к красоте или стремление делать добро, характеризуют лучшие стороны природы человека. Очевидно также, что истинное знание полезно, а заблуждение вредно. В своей прикладной роли наука использует добытую информацию для улучшения жизни людей. Знания становятся силой, способной преобразовывать действительность. Но всякая сила таит в себе и разрушительный потенциал. Поэтому обращение с ней требует известной осторожности. Чрезвычайный рост возможностей науки в наши дни ясно обозначил и эту сторону научно-технического прогресса.

В наиболее драматической форме проблемы этого рода высветила история создания атомной бомбы. Почти все ведущие ученые-физики мира оказались так или иначе вовлеченными в эту коллизию. Каждый вынужден был определить свою позицию, каждый почувствовал, что он не может отмахнуться от нее и замкнуться в рамках чистой науки. Грань между теорией и практикой, между фундаментальными и прикладными исследованиями оказалась стертой. Казавшиеся до того столь абстрактными исследования строения вещества, вдруг обернулись острейшими моральными дилеммами. Ученые, прежде имевшие дело с формулами и уравнениями, стали сознательными или невольными участниками создания оружия массового уничтожения людей. Как никогда остро встал вопрос о моральной ответственности ученых за результаты своей деятельности.

Другой аспект проблемы, может быть не столь драматичный, касается использования средств, выделяемых на исследования. Эти средства, нередко весьма значительные, должны использоваться с максимальной отдачей. А это, в свою очередь, означает, что они должны направляться на решение самых насущных задач. Но кто определяет сравнительную важность проблем? Не в последнюю очередь этим занимаются сами ученые. Здесь они выступают как эксперты в своей области. Обосновывая необходимость проведения тех или иных исследований, они аргументируют их актуальность как необходимостью развития самого знания (научная новизна), так и ожидаемыми прикладными выходами (практическая значимость). Научная объективность и беспристрастность - вот что от них при этом требуется. Однако нельзя забывать, что ученый - тоже человек. Соблазн подтасовать данные в свою пользу всегда существует. Наука как социальный институт вырабатывает особые механизмы коллективного контроля деятельности ученых. Но они не могут заменить того важнейшего механизма, которым является совесть ученого.

В свое время бытовала шутка о том, что физики занимаются удовлетворением собственного любопытства за государственный счет. Как всякая шутка, она, конечно, передергивает факты. Но в парадоксальной форме здесь схвачена реальная проблема - проблема соотношения личного и общественного в деятельности ученого. Настоящим мы называем такого ученого, для которого интересы науки становятся выше личных интересов. Точнее говоря, базовые ценности науки, общественные по своей сущности, превращаются в глубокие внутренние убеждения человека. Наука демонстрирует нам примеры беззаветного служения ее высоким идеалам. Когда Джордано Бруно - пошел на костер, но не отрекся от своих убеждений, он продемонстрировал такую самоотверженность во имя торжества истины. Известное изречение Аристотеля «Платон мне друг, но истина дороже» говорит о том же.

Итак, ответственность ученого перед людьми, перед обществом в целом - это один из факторов, способных рождать проблемы этического плана. Кроме того, существует ответственность ученого перед наукой, перед сообществом своих коллег. В частности, ученый несет ответственность за строгое соответствие сообщаемых сведений реальным фактам. В отчете о научном исследовании невозможно полностью документировать все исходные данные, на которых строятся выводы. Многие вещи приходится принимать на веру. Например, если в научной статье приводятся обобщенные (усредненные) данные, то мы их достоверность обычно не оспариваем. Мы верим, что автор тщательно собрал исходный материал и скрупулезно его обработал. Это вовсе не означает, что наука не в состоянии проверить достоверность сообщаемых сведений. Напротив, наука как коллективный институт постоянно занимается критическим анализом того материала, которым она располагает. Научный руководитель, редактор, рецензент, оппонент - все эти люди выполняют именно эту функцию. Теория как интегральный продукт прошлых исследований помогает делать косвенную оценку обоснованности любых дополнительных сведений. Наука развивается главным образом путем эволюции. Революции в ней случаются сравнительно редко. Наконец, практика является не только питательной почвой для науки, но и высшим критерием истинности ее выводов. Однако в каждом конкретном случае мы исходим из презумпции научной честности исследователя. Любые отступления от принятых в науке норм рассматриваются как действия, порочащие авторитет научного работника, а грубые случаи соответствующим образом наказываются. Например, за умышленное искажение фактов исследователя могут лишить ученого звания. Высшая аттестационная комиссия (ВАК) стоит на страже и моральной чистоты науки.

Поскольку наука - это коллективная деятельность, большое внимание в ней уделяется корректности в отношениях между коллегами. В частности, если мы пользуемся результатами других исследователей, мы обязаны на них ссылаться. Использование чужих результатов без соответствующей ссылки на авторов рассматривается как нарушение научной этики, как плагиат. Сходные правила действуют в отношении цитирования. Автор несет ответственность за точность цитирования и за указание источника, откуда взята цитата. Если цитирование осуществляется без, соблюдения установленных правил (цитируемый текст в кавычках, ссылка на источник), то автора обвинят в плагиате. Обнаружение плагиата в диссертации, например, является основанием отказа в присуждении искомой научной степени.

До сих пор мы говорили о тех этических принципах, которыми руководствуется наука вообще. Специфика исследования в социальных науках добавляет некоторые проблемы морально-этического плана, с которыми не сталкиваются исследователи в точных науках. Это связано с тем обстоятельством, что предметом изучения здесь выступает человек. Поэтому практически любая исследовательская ситуация превращается в особый вид межличностного общения и должна подчиняться его нормам. Физику, например, изучающему поведение элементарных частиц, не нужно спрашивать у них на это позволения. С людьми полагается обращаться по-человечески. К этому вопросу мы еще вернемся.

Пока отметим, что уже исследования, проводимые на животных, порождают особые проблемы, не знакомые ученым, имеющим дело с неживой природой. Среди них - проблема вивисекции, которая привлекла к себе внимание общественности и вызвала бурные дебаты еще в XIX веке. Термин вивисекция (буквально - «живосечение») употребляется для обозначения таких опытов над животными, в процессе которых им причиняются вред или страдания. Не углубляясь в эту сложную проблему, связанную не только с необходимостью уточнить содержание понятий «вред» и «страдание», но с проведением демаркационной линии между живой и неживой природой, между низшими и высшими животными, отметим только, что наука выработала достаточно четкие (насколько это здесь возможно) принципы действия в подобных ситуациях. Прежде всего, такого рода опыты допускаются только в случаях, когда это совершенно необходимо для науки. В частности, оправданием жестоких опытов над животными может служить аргументированный довод, что результаты их очень важны для разработки способов помощи страдающим людям. Например, это отработка техники сложной хирургической операции или испытание нового лекарственного вещества. Но и при этом число опытов и степень причиняемых животному страданий пытаются свести к минимуму.

Проблема вивисекции хорошо иллюстрирует сложность тех этических дилемм, с которыми порой приходится сталкиваться ученым. Дилемма - эта такая проблема, которая не имеет оптимального решения, такая ситуация, когда обязательно приходится чем-то жертвовать. Социальным работникам, в практике которых ситуации подобного рода встречаются сплошь и рядом, этические затруднения такого типа должны быть хорошо знакомы. Возможно, в практике социальных исследований экстремальных ситуаций меньше, чем, например, в деятельности врача. Но врачебная заповедь «Не навреди!» остается в силе и здесь.

При работе с людьми нужно по возможности соблюдать принцип добровольности. Исследователь предварительно должен получить согласие на участие в опытах. Для этого людям нужно объяснить цель проводимого исследования. Степень полноты и детализации объяснения определяет сам исследователь, исходя из конкретных условий. Хотя нужно учитывать, что между частичным сокрытием истинных целей исследования и явным обманом граница очень размыта, так что практически порой трудно решить, где кончается одно явление и начинается второе. Понятно, что использование обманных приемов вызывает возражение по моральным соображениям. Тем не менее, к сокрытию истинных целей исследования иногда приходится прибегать ради получения достоверной информации. К анализу случаев такого типа мы еще вернемся.

Проблемы с добровольностью участия могут возникнуть тогда, когда исследователь хочет получить информацию, которая для человека кажется слишком интимной. Исследователь, заинтересованный в получении подобной информации, может прибегать к каким-то ухищрениям или к мягкому нажиму. Последний прием возможен потому, что человек, выступающий от лица науки, оказывается уже в силу этого облеченным известным авторитетом и определенной властью. К этому могут прибавляться и некоторые дополнительные моменты. Например, экспериментатором выступает преподаватель, а в качестве испытуемых он привлекает своих студентов. Ясно, что в такой ситуации отказаться от участия в опытах трудно. Или возьмем пример, когда социальный работник собирает информацию от своих клиентов, которые часто прямо или косвенно зависят от него, поскольку нуждаются в помощи материального или морального характера. Где кончается убеждение и начинается давление, определить объективно очень трудно. Можно лишь констатировать, что более или менее серьезные моральные проблемы при этом возникают. И это надо учитывать.

Следует признать, что исследователю иногда приходится идти на определенный компромисс, так как в противном случае он рискует достоверностью получаемой информации. Использование добровольцев, даже если технически это вполне реально, способно создать некоторое искажение результатов. Допустим, нас интересуют особенности поведения, которое в данной культуре является табуированным, то есть в этой сфере действуют сильные социальные запреты и моральные оценки. В этом случае люди, готовые делиться сведениями о себе, окажутся вообще менее подверженными социальному давлению. Это будет особая категория людей, отличающаяся от основной массы. Очень вероятно, что и поведение их в табуированной сфере тоже окажется не вполне типичным. Говоря техническим языком, мы получим нерепрезентативную выборку.

Если исследование идет в номотетическом русле, то есть нас интересуют некоторые общие тенденции, а не конкретные ответы каждого индивида, можно устроить анонимный опрос. Это гарантирует невмешательство в личную жизнь человека, а с другой стороны частично снимает психологическое давление, которое способно приводить к искажению информации. Но некоторая потенциально важная информация при этом будет потеряна. Например, если одна и та же группа в разное время заполняла две разные анкеты, невозможно будет сопоставить индивидуальные данные.

Кроме принципа добровольности участия в исследовании, важен также принцип конфиденциальности. Он означает, что исследователь обязуется не разглашать получаемые сведения и использовать их только в научных целях. Если необходимо привести данные идиографического характера для иллюстрации какого-то общего положения, то реальное имя испытуемого или респондента заменяется вымышленным. Этим гарантируется анонимность участников исследования. Социальным работникам, так же как врачам, принцип конфиденциальности хорошо знаком, поскольку он является существенным элементом этического кодекса профессии. По-другому он еще называется принципом неразглашения профессиональной тайны. Индивидуальные данные, получаемые в социальных исследованиях, принято также относить к этой категории. Если они в дальнейшем где-то и приводятся, то вне связи с конкретным человеком.

В работах по методологии часто ссылаются на два известных эмпирических исследования, где морально-этические проблемы выступают в своей предельной обнаженности. Оба эти примера взяты из области социальной психологии. В обоих случаях использовался грубый обман испытуемых, которого, с точки зрения самих исследователей, невозможно было избежать. Позволим себе изложить суть этих экспериментов и обсудить соответствующие моменты морально-этического плана.

Американский психолог Соломон Аш в 50-х годах провел серию классических экспериментов по исследованию явления, обозначаемого как конформизм. В обычной речи слово «конформист» употребляется как синоним слову «соглашатель». Так называют человека, который безоговорочно принимает господствующие взгляды. В социальной психологии конформизм рассматривается в связи с тем давлением, которое группа, оказывает на индивида, если тот не согласен с ее мнением. Нонконформистом будет человек, придерживающийся особых взглядов, отстаивающий свои собственные убеждения, активно сопротивляющийся групповому давлению.

В своих экспериментах С. Аш имитировал групповое давление с помощью подставной группы. Испытуемого (студента) приглашали в лабораторию якобы для опытов по изучению восприятия. Явившись к назначенному времени, он заставал в комнате еще троих незнакомых ему молодых людей, которых ему представляли как таких же испытуемых. На самом деле это были «заговорщики» - люди, которые знали истинный смысл происходящего и действовали по инструкции экспериментатора. Каждому из участников эксперимента в руки давали карточку, на которой были начерчены два отрезка, явно отличающиеся по длине. Все карточки были совершенно одинаковые, и настоящий испытуемый видел это. Затем присутствующих по очереди просили сравнить длину отрезков. Процедура была подстроена так, что настоящий испытуемый отвечал в самом конце. До него все «участники» опыта уверенно называли меньший отрезок большим. Когда очередь доходила до настоящего испытуемого, он чаще всего присоединялся к мнению группы. Хотя в тех случаях, когда подобные опыты проводились индивидуально, абсолютно все участники без исключения давали правильные ответы. Эксперимент убедительно продемонстрировал психологическую силу группового мнения, причем вне зависимости от того, является ли оно истинным или ложным.

Несмотря на важность полученных данных, подобный эксперимент вызывает серьезные нарекания в плане этики. Действительно, человека «водят за нос», ставят в дурацкое положение, превращают в объект грубой манипуляции. Оправдывает ли цель эксперимента применение таких средств получения данных? Имеет ли ученый моральное право пользоваться такими методами? Принятые нормы проведения исследований запрещают пользоваться обманными методами получения информации, принуждать или унижать испытуемых. Если же в интересах науки приходится отступать от этих принципов, то нужно продумать, как минимизировать вред, наносимый человеку. Во всяком случае, по окончании опыта человеку следует сказать всю правду, объяснить, чем была вызвана необходимость такого приема, и, конечно, извиниться перед ним.

Другой известный эксперимент был проведен в начале 60-х годов еще одним американским психологом по имени Стэнли Милграм. Изучалось явление подчинения власти, фактически и здесь предметом исследования был конформизм, но уже не на уровне суждения, а на уровне действия. Эксперименты проводились в лаборатории. В них участвовало 40 мужчин разного возраста и социального положения. Как и в описанных выше опытах, испытуемого вводили в заблуждение относительно истинных целей эксперимента: ему говорили, что изучается процесс научения. Все обставлялась так, как будто истинный испытуемый выступает в роли помощника экспериментатора, а подопытным является другой человек, находящийся в соседней комнате. На самом деле этот второй человек был сотрудником лаборатории, разыгрывающим роль испытуемого.

Опыт протекал следующим образом. Истинный испытуемый находился перед пультом, на котором располагались электрические переключатели и индикаторы. Подставного «испытуемого» усаживали в кресло, пристегивали к нему, а к запястью прикрепляли электрод. Первый испытуемый все это видел через окно в стене. Затем начинался «опыт». Истинный подопытный должен был наказывать мнимого испытуемого за каждую допускаемую ошибку ударом электрического тока. В действительности все было подстроено: подставной «испытуемый» просто корчился, изображая несуществующую боль. А истинному испытуемому велели каждый разом увеличивать силу электрического разряда. На приборе была явно обозначена черта, за которой напряжение достигало опасной величины. И несмотря на это и на явные признаки страдания «подопытного», многие испытуемые переходили этот предел, подчиняясь приказу. При этом видно было, что сами тоже мучаются, но не решаются отказаться.

Безусловно, эксперименты С. Милграма были жестокими. Сам исследователь объяснял необходимость изучения данного явления, указывая на опыт Второй мировой войны, когда многие солдаты и офицеры германской армии в оправдание своего участия в массовых зверствах ссылались на то, что они только выполняли приказ командования. Но возникает вопрос, нужно ли было проводить исследование именно в такой форме. В данном случае был явно нарушен принцип добровольности участия в эксперименте. Был нарушен и другой важный принцип, гласящий, что должна быть исключена возможность нанесения испытуемым какого-либо вреда, физического или морального. Отступление от этого правила допускается лишь при добровольном согласии испытуемых и их полной осведомленности о потенциальной угрозе.

Мы подробно разобрали два эксперимента, которые смело можно назвать негуманными. Они демонстрируют грубое нарушение принятых норм проведения научных ивследований, злоупотребление властью и авторитетом науки, ущемление прав и достоинства людей, принимающих в них участие в качестве испытуемых. Дилемма, которая стояла перед С. Ашем и С. Милграмом, была такова: отказаться от получения надежных данных о социально важном явлении строгим экспериментальным путем или поступиться некоторыми этическими принципами проведения опытов с участием людей. Они пошли по второму пути, сделав важный вклад в науку, но вызвав справедливые нарекания со стороны научного сообщества за нарушение этического кодекса исследователя. Чаще всего этические проблемы встают в не столь острой форме. Но именно это обстоятельство и требует уделять им должное внимание, воспитывать у молодых исследователей обостренное чувство моральной ответственности.

Выше мы уже отмечали, что профессиональный долг ученого состоит в том, чтобы сделать все возможное для обеспечения надежности и достоверности получаемых результатов. Это требует от исследователя не только ответственности, но и высокой методологической культуры. Он должен быть осторожен в своих выводах, четко разводить гипотезы, факты и их интерпретацию. Что касается последнего момента, то от исследователя требуется критически оценить степень надежности делаемых выводов, сформулировать те выводы, для которых имеющихся эмпирических данных пока недостаточно, в виде гипотез указать на возможные пути устранения имеющихся еще белых пятен. Никто не знает всех тонкостей конкретной научной работы, всех ее сильных и слабых сторон лучше, чем сам автор. Но при этом он - лицо заинтересованное. Его желание выставить плоды своего труда в выгодном свете вполне объяснимо. Однако совесть ученого должна удерживать его от какой-либо подтасовки результатов. Интересы науки должны быть превыше всего.

Стремление к получению абсолютно надежных результатов заставляет исследователей не только осуждать любое сознательное искажение фактов или любую тенденциозную их интерпретацию, но и стараться устранить любые источники невольного искажения информации. В области социальных наук такого рода факторы нередко кроются в самой ситуации исследователя. Человек, который проводит исследование, ожидает получить определенный результат. Ведь уже при планировании его он исходит из определенной гипотезы. В процессе сбора данных он может невольно настраивать респондентов определенным образом. По взглядам, интонации голоса, невольным кивкам, то есть всему комплексу выразительных движений, на которых основана так называемая невербальная коммуникация, испытуемый может догадаться, что от него ждет экспериментатор. Если учесть, что исследователь обычно прилагает усилия для того чтобы заручиться расположением испытуемого и его готовностью сотрудничать, легко понять, что и респондент, со своей стороны, способен невольно «подыгрывать» исследователю. Все эти тонкие моменты следует иметь в виду.

Для устранения факторов указанного типа существует ряд методических приемов. Письменная инструкция создает полное единообразие и устраняет влияние невербальных факторов. Иногда исследователь поручает сбор данных какому-то нейтральному лицу. К наиболее ухищренным приемам относится так называемый дважды слепой эксперимент. Его нередко используют при опробовании новых лекарственных препаратов. Дело в том, что сам факт назначения нового лекарства способен поднять дух, вселить в человека веру в возможность излечения, что само по себе уже даст положительный эффект. Здесь мы имеем дело. с механизмом внушения. Иногда врачи специально прописывают больному безобидный порошок (например, толченый мел) под видом эффективного лекарства, и результат действительно нередко бывает положительным. Подобное вещество на специальном языке именуется плацебо. Описываемый тип эксперимента проводят с использованием плацебо. Одной группе больных (экспериментальной) дают новый препарат, а представители совершенно аналогичной (контрольной) группы получают сходное по виду нейтральное вещество (плацебо). Опыт строится так, чтобы ни тот человек, который выдает лекарства, ни сами больные не знали, кто из них принадлежит к какой группе. Отсюда название схемы проведения эксперимента. Такой прием позволяет исключить эффект внушения и самовнушения. Возникает, правда, другая этическая проблема, На каком основании мы даем одним больным шанс на излечение, а других лишаем его? Опять мы сталкиваемся с дилеммой: стремясь добыть абсолютно надежную информацию, мы невольно ущемляем чьи-то права.

В различных учебниках социологии, издаваемых за рубежом, как правило, содержится раздел, посвященный этике социологического исследования. Целесообразно, однако, ставить вопрос шире и рассмотреть проблему этики любой социологической деятельности, которая, как отмечалось ранее (см. 4.1 и 4.2), не сводится к социологическому исследованию. Что касается последнего, то нравственная норма, которой социолог должен руководствоваться, состоит прежде всего в объективности (непредвзятости). Этому, впрочем, должен следовать любой исследователь.

Для социологов важно также соблюдать строгую конфиденциальность - сохранять в тайне ту информацию, которая может повредить людям, находящимся в роли обследуемых. Для иллюстрации данного правила обычно ссылаются на изучение различного рода противоправного поведения - гомосексуализма, наркомании, проституции и др. Ясно, что работу исследователя нельзя отождествлять с работой следователя, хотя существует некоторое сходство в их работе. В одном из учебников социологии рассказывается, например, об изобретательных способах проведения исследования гомосексуалистов. Исследователю, с одной стороны, удалось охарактеризовать семейную жизнь изучаемых, не выдавая их тайны ни близким, ни полиции. С другой стороны, в результате проведенного исследования удалось привлечь внимание общественного мнения к факту несправедливой оценки поведения гомосексуалистов, доказать, что их поведение не является

общественно опасным и не должно быть уголовно наказуемым32.

К этике социологического исследования относят также вопросы, которые приходится решать социологу при организации исследования, в ходе его проведения: как быть, если люди отказываются участвовать в проводимых экспериментах, отвечать на поставленные вопросы. При характеристике этики социологического исследования отвечают и на такие вопросы: если субъекты социологического исследования не осознают истинной цели наблюдателя, является ли это вторжением в их частную жизнь и в какой степени оправдано это вторжение?

Действительно, ряд проблем возникает в связи с тем, что источником социологической информации является сам человек. И сохранение его достоинства, уважение к его праву не давать компрометирующую информацию либо сообщать сведения, которые он хотел бы держать в тайне, является законом социолога. Это, кстати, одно из различий деятельности социолога-исследователя и юриста-следователя. Во многих случаях деликатность социолога, его контактность становятся необходимым условием получения информации.

Но существует и более сложная проблема, аналогичная тем, на которые ссылались, когда речь шла о социально-инженерной деятельности (см. 4.2.2). В прикладных исследованиях часто возникает вопрос, на который не всегда можно дать однозначный ответ: может ли социолог давать заказчику (в качестве которого, как правило, выступает либо представитель власти, либо управленец какого-либо уровня) информацию, которая повредит людям, усложнит их положение (их уволят, переведут на другую работу, наконец, закроют предприятие и т.д.)? Должен ли социолог исходить из интересов "дела", которому вроде бы служит чиновник, давший заказ, или долг социолога - исходить из интересов людей, которые обследовались? Однозначного ответа на этот вопрос дать нельзя.

Многое зависит от способа "подачи" информации, ее интерпретации и осмысливания (сошлемся на примеры, которые приводились ранее - см. 4.2.2). Ясно, что категорически неприемлемы всякие попытки фальсификации информации, если даже при этом руководствовались "благими" побуждениями, "гуманистическими" идеалами. Тем не менее заповедью "не навреди" не в меньшей степени, чем

врач, должен руководствоваться и социолог. Дать точные рецепты, как в каждом конкретном случае следовать этой заповеди, практически невозможно. Это может подсказать нравственная интуиция, которая у социолога должна быть развита.

Если прислушаться, однако, к классикам социологии, которые умели размышлять и сочетать гражданский долг с высоким уровнем профессионализма, то интересна п этом плане позиция Макса Вебера. Он считал, что деятельность в области социологии неразрывно связана с этикой, хотя сама социология не может служить нравственным руководством, ибо ее задача - давать непредвзятое знание. Однако социолог должен придерживаться особой этики, которую М.Вебер называл "этикой ответственности". Суть ее состоит в том, что необходимо предвидеть последствия своей деятельности. Этот принцип М.Вебер распространял и на преподавательскую работу. Он считал, что единственной специфической добродетелью, которую следует воспитывать в студентах, является "интеллектуальная честность". Этим он не хогел сказать, что следует готовить "чистых специалистов" в самом прямом смысле этого выражения. Он хотел подчеркнуть лишь, что следует разделять одно и другое - профессионализм и нравственный долг, ибо последнее связано с глубоко личными жизненными решениями, "к которым каждый человек должен прийти сам" и которые он должен обрести "в собственной совести"33.

Итак, практическая оценка должна быть отделена от самого знания, для получения которого необходимо проявить "интеллектуальную честность". Социология не является нравственным руководством, но сам социолог должен руководствоваться в своей деятельности нравственными принципами, что является делом его совести. Но откуда социолог берет эти принципы, как формируется его нравственная позиция? Решающую роль в этом, по мнению М.Вебера, играет философия. Именно она позволяет оценить смысл социологической деятельности, сформировать способность предвидеть ее результаты. Мы опять-таки пришли к тому, с чего начинали знакомство с социологией, выясняя ее связи с другими областями знания и, в частности, с философией (см. 1.2.2): к признанию значимости философии для социологии. Для практической деятельности в области социологии важно

СОЦИОЛОГИЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ

то, как мы решаем для себя философские проблемы: вопрос о смысле человеческой жизни вообще, смысле социологической деятельности в частности.

И все же, хотя сама социология не вырабатывает нравственное руководство, занятие в области социологии способствует формированию гуманистической нравственной позиции. Объяснить это можно следующим: социологи имеют дело с самыми различными многочисленными человеческими потребностями и проблемами; они видят масштабы распространения тех или иных явлений, мешающих людям проявить себя, реализовать свои способности; они используют такие методы в своей работе, которые вызывают людей на откровенность, побуждают видеть в социологе заступника, порождают надежду на решение проблемы.

Приведем примеры для иллюстрации данного заключения. В 80-х годах, когда стали практиковать проведение различного рода опросов, в социологические центры, проводившие их, приходили письма с благодарностью за то, что наконец-то стали интересоваться мнением простых людей, либо с подробными разъяснениями выраженных в анкетах позиций, а также рекомендациями, как изменить сложившуюся ситуацию. Писали также отчаявшиеся люди с просьбой помочь, защитить, ответить на различные вопросы. С аналогичными ситуациями сталкивались социологи, работавшие в сфере социологии труда и проводившие исследования в различных трудовых коллективах: представители персонала предприятия, особенно рядовые работники, рассказывали социологу подчас то, что они не стали бы рассказывать никому другому. Естественно, это не может не найти отклик в сознании социолога, не может не повлиять на его нравственную позицию. Можно предположить, что соответственно социологи в большей степени, чем представители других общественных дисциплин, склонны становиться на позиции социально незащищенных слоев населения. Как пишет, например, американский социолог Герберт Ганс: "Лично у меня создалось впечатление, что социологи, проводящие исследования среди представителей низшего слоя, в значительной мере склонны оказывать им поддержку, в то время как экономисты скорее считают их опасной группой"34.

Не случайно представители власти зачастую относятся к социологии либо отрицательно, либо настороженно, считая,

что она носит разоблачительный, "подрывной" характер. Действительно, в результате исследований часто обнаруживаются новые проблемы, а известные ранее могут приобрести совсем иной смысл. Так, введение обязательного всеобщего среднего образования в бывшем СССР (что преподносилось как величайшее общественное благо) в конкретных социальных и технико-экономических условиях страны порождало новые проблемы в сфере труда - нежелание молодежи трудиться. Высокая занятость женщин в народном хозяйстве (что также считалось благом, признаком равноправия) при отсутствии необходимых общественных форм организации внеучебного времени детей и подростков способствовало росту числа малолетних преступников и т.д. Именно социологи донесли до общественного мнения сложность этих и многих других проблем и заставили иначе оценить различные крупномасштабные решения, которые до этого принимались.

Представители власти свое отрицательное отношение к социологии демонстрируют именно тогда, когда позиции социологов не соответствуют их собственным позициям. Возникает соблазн "подправить" социологические данные либо объявить их не соответствующими действительности, так как "социология вообще несовершенна" либо именно эти социологи оказались "не на высоте" и т.д. Благосклонность к социологии проявляют в том случае, когда данные подтверждают "правильность" взглядов руководства, целесообразность "принятого курса" и пр. Социолог в любом случае должен отстаивать свою точку зрения, защищать полученные им результаты, проявлять самостоятельность и независимость суждений - в этом прежде всего и состоит его не только профессиональный, но и гражданский долг. "Интеллектуальная честность", о которой речь шла выше, и умение ее отстоять для социолога - проявление гражданской позиции. Причем позиция эта не должна зависить от того, в какую политическую партию социолог при этом входит, к каким общественным движениям он примыкает.

Безусловно, взаимоотношения социолога с политической и экономической элитой общества противоречивы. С одной стороны, он должен проявить самостоятельность и независимость, а с другой - он, конечно же, зависим от "сильных мира сего". Ведь основные ресурсы (финансовые, политические, организационные, "популяризаторские" и др.), без

СОЦИОЛОГИЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ

которых нельзя провести исследования и тем более нельзя реализовать полученные в результате исследования рекомендации, находятся в их руках. Альтернативой для властных структур и государственного финансирования выступают различные общественные и частные фонды, спонсоры, коммерческие структуры. Занятия в области социологии предпола-1ают умение находить такого "покровителя", который давал бы возможность максимально реализовать "социологические ресурсы" и индивидуальные способности социолога с "наименьшими издержками" нравственного порядка.

Учитывая особую сложность и ответственность деятельности социолога, значимость для осуществления этой деятельности нравственных принципов и гражданской позиции, социологические сообщества пытаются координировать социологическую деятельность. Во многих странах национальные социологические ассоциации создают различного рода кодексы, которые регламентируют работу социолога, взаимоотношения внутри социологического сообщества, взаимодействие социолога и общества. Так, Американской социологической ассоциацией "Кодекс этики" был принят в 1971 году, пересмотрен в 1989 году. В 1987 году "Профессиональный кодекс социолога" был принят Советской социологической ассоциацией.

Характерно то, что кодекс ССА начинался со следующего положения: "социолог в своей повседневной деятельности руководствуется прежде всего государственными интересами"35. Кодекс содержал нормы, регламентирующие исследовательскую деятельность социолога, ведение научных дискуссий и полемики, отношение социолога к другим идеям и людям, к научным публикациям и взаимоотношениям с обследуемыми. Определялась также ответственность за нарушение профессионального кодекса социолога. При президиуме ССА был создан также Совет по профессиональной этике, который был призван рассматривать случаи нарушения кодекса и давать им соответствующую оценку.

После распада СССР возникла необходимость создать кодексы, которые регламентировали бы деятельность социолога в пределах соответствующей страны. Так, Институтом социально-политических исследований Российской академии наук на базе американского "Кодекса этики" подготовлены "Правила работы и этические нормы", которые можно рас-

сматривать как проект нового кодекса социолога для рос-; сийских ученых. Здесь центр тяжести перенесен с ответствен^ ности перед государством на социальную ответственносгь пе-Подготавливая себя к будущей социологической деятельности, следует помнить слова, обращенные Райтом Миллсом к молодежи: "Напомню, мой юный читатель, что у мыслителей, которых вы с таким восхищением почитаете, жизнь и работа не были разделены. Они очень серьезно относились к их взаимопроникновению, позволяя обогащать друг друга. Хотя, конечно же, у простых людей жизнь и работа разделены. Тебе же предстоит убедиться, что обладаешь исключительной возможностью так планировать свой жизненный путь, что он окажется надежной опорой гворчесгву. Ученость - выбор того, как жить, и одновременно это выбор карьеры. Известно ли вам, что интеллектуальный человек формирует| себя по мере и одновременно с тем, как он совершенствуется! в мастерстве? Чтобы реализовать свой потенциал и осуще-| ствить те возможности, которые подбрасывает ему судьба, ученые конструируют собственный характер, являющийся сердцевиной его лучших качеств как профессионала"37.

В ходе проведения исследований социологи сталкиваются с дилеммой. С одной стороны, они не имеют права искажать полученные результаты или манипулировать ими так, чтобы они служили неправедным, личным или государственным целям, с другой – обязаны рассматривать людей как цель, а не средство своих исследований. Ввиду возможных конфликтов между разнообразными обязательствами Американская социологическая ассоциация (1980) разработала свод этических норм, которыми ученые обязаны руководствоваться в своей работе. Среди основных этических принципов необходимо назвать следующие.

Социологи не должны осознанно пользоваться своей ролью исследователя как маской для получения информации для иных целей, помимо исследовательских.

В отношении объектов исследований должны соблюдаться нормы конфиденциальности и уважения.

Исследователи не должны подвергать объектов значительному риску или наносить им личный ущерб в ходе экспериментов. Там, где может предполагаться риск или ущерб, требуется безусловное согласие полностью проинформированных участников исследований.

Конфиденциальная информация, предоставленная участниками исследований, должна рассматриваться как таковая и социологами даже в случаях, когда подобная информация не ограждена никакими средствами легальной защиты или привилегиями.

В целом, поскольку социологические знания могут обретать форму экономической и политической власти, социологи обязаны предпринимать все меры для защиты своей дисциплины, людей, которых они изучают и учат, и общество от того ущерба, который может явиться следствием их профессиональной деятельности.

Социологическая перспектива

Социологическая перспектива предлагает найти новый – свежий и творческий – подход к изучению столь часто игнорируемых или принимаемых как должное аспектов социальной среды. Оказывается, человеческий опыт имеет множество смысловых уровней и вещи не всегда таковы, какими кажутся. Поведение человека управляется сложными переплетениями невидимых законов и институциональных систем, и человек непрерывно создает, обсуждает и пересматривает подразумеваемые соглашения с членами своей семьи, с друзьями, коллегами по работе в течение всей своей жизни в обществе. Многие из движущих нами принципов лежат за пределами нашего порога осознания. Именно так, постигая скрытую структуру внешнего мира, мы сталкиваемся с новыми уровнями реальности. Правила, нормы и отношения, организующие общество в слаженно действующую живую систему, в которой все распределено по своим местам и каждый элемент выполняет определенные функции, даже для профессионального исследователя трудноуловимы. Чтобы попытаться реконструировать его социальный облик, нужно научиться “по косточкам” (отдельным элементам: группам, отношениям) собирать “скелет” (структуру) общества и, наоборот, “сканировать” (выявлять труднодоступное) внутреннее содержание, т.е. закономерности организации общества как социальной системы. Подобный подход к реальности – специфическая форма сознания – составляет суть социологической перспективы. Социологическая перспектива позволяет осознать обществу скрытые от него аспекты человеческой жизни, учит видеть и правильно интерпретировать социальный “пейзаж”.

Нравственная норма, которой социолог должен руководствоваться, состоит прежде всего в объективности (непредвзятости). Этому, впрочем, должен следовать любой исследователь.

Для социологов важно также соблюдать строгую конфиденциальность - сохранять в тайне ту информацию, которая может повредить людям, находящимся в роли обследуемых.

Практическая оценка должна быть отделена от самого знания, для получения которого необходимо проявить "интеллектуальную честность". Социология не является нравственным руководством, но сам социолог должен руководствоваться в своей деятельности нравственными принципами, что является делом его совести.

Приведенные ниже основные принципы должны рассматриваться социологом в качестве ориентира при выборе этического варианта поведения в различных контекстах.

1) Уважение прав человека, его достоинства и индивидуальности.

Социологи обязаны уважать права, достоинство и индивидуальность каждого человека. В своей профессиональной деятельности они обязаны избегать предубеждения, любых форм нетолерантности и дискриминации по отношению к полу; возрасту; этнической принадлежности; расе; национальному происхождению; языку; религии; недееспособности; состоянию здоровья; семейному положению каждого человека. Они обязаны быть внимательными к культурным, индивидуальным и ролевым различиям при предоставлении услуг, обучении и исследовании групп людей с различными характеристиками. Во всей своей практической деятельности социологи должны признавать права других людей на свои ценности, мнения и отношения, отличные от их собственных.

2) Профессиональная компетентность.

Социологи обязаны поддерживать самый высокий уровень компетентности в своей работе; они понимают, что их профессиональные возможности имеют свои пределы, и берутся только за те задачи, для которых у них достаточно образования, умения и опыта. Они признают необходимость постоянного повышения своего образовательного уровня для того, чтобы оставаться профессионально компетентными; они используют соответствующие научные, профессиональные, технические и административные средства, необходимые для поддержания их профессиональной деятельности на компетентном уровне. Они консультируются с другими профессионалами с целью улучшения своей работы со студентами, участниками исследования и заказчиками.

3) Честность.

В своей профессиональной деятельности - в научных исследованиях, преподавании, практической работе, предоставлении услуг – социологи обязаны действовать честно, справедливо и уважать права и интересы друг друга и других людей, затрагиваемых их профессиональной деятельностью. Свои взаимоотношения социологи обязаны строить на основе доверия друг к другу и ни в коем случае не выдвигать сознательно утверждений, вводящих в заблуждение или обман.

4) Профессиональная ответственность.

Социологи обязаны придерживаться самых высоких профессиональных норм и принимать на себя ответственность за свою работу. В своей профессиональной деятельности они руководствуются тем, что все вместе они составляют одну общность и несут ответственность за развитие социологического знания и поддержание авторитета социологии в научной и социально-практической сферах жизни общества. Социологи осознают ценность доверия общественности к выводам социологии, они заинтересованы в этичном поведении друг друга, их волнует то, что действия некоторых из них могут скомпрометировать это доверие. Социологи должны стремиться действовать коллегиально, но не должны позволять этому стремлению к коллегиальности становиться важнее их личной ответственности за этичное поведение. В случае необходимости социологи должны консультироваться с коллегами во избежание нарушения этических норм.

5) Социальная ответственность.

Социологи должны понимать свою профессиональную ответственность перед обществом, в котором они живут и работают. Они обязаны представлять общественности свои знания и умения во благо самого общества. Проводя исследования, социологи должны стараться развить социологию как науку и принести пользу обществу.